– Когда это произошло? – спросила она.
– Несколько часов назад. А пришел он еще раньше – мы долго сидели и разговаривали, – отсутствующим голосом ответила Белинда. – По-моему, уже начинало светать. Но я не уверена.
Пока они добирались до ванной комнаты, Саре пришло в голову, что, вполне возможно, они обе лежали связанными в одно и то же время, только она на другом конце города стонала в экстазе, а подруга ее кричала от ужаса. Перед глазами Сары встал Энтони с шарфиками в руках, и на какое-то мгновение лицо его вдруг стало лицом Филлипа. Может, и движения их были синхронными, и освещал их тот же струящийся из окна рассвет? От этого предположения, вполне вероятного, хотелось плакать. Она звонила Белинде, чтобы рассказать ей о своих приключениях, однако сейчас, стоя в ванной и вытирая мокрым горячим полотенцем следы крови и слез с лица подруги, Сара поняла, что не сможет этого сделать. Никогда, наверное, не найдет она в себе сил рассказать Белинде о шелесте шелка вокруг кистей, о том, как погружалась она в беспомощность, не испытывая ни малейшего желания остановиться. Для нее страх был игрой – средством разогреть, распалить и себя и Энтони, шагом из обыденной реальности в мир романтической драмы.
Для Белинды же страх в облике чьей-то мрачной тени таился в шкафу, поджидая момента наброситься на свою жертву. И на какую жертву. Из глаз Белинды опять потекли слезы, скатываясь по щекам быстрее, чем Сара успевала их вытирать.
– Мне что-то нехорошо, – с трудом выговорила Белинда, запинаясь на каждом слове. – По-моему, меня сейчас стошнит.
– Вот и славно. Я помогу тебе.
Сара развернула Белинду так, чтобы та смогла опуститься на колени перед унитазом, и поддерживала ее голову, пока подругу рвало. Если бы все было так просто, думала Сара. Если бы только она могла освободиться от пережитого, исторгнув его из себя.
Когда обе поднялись, Сара выдавила из тюбика на зубную щетку немного пасты и протянула Белинде, будто та была маленькой девочкой, собиравшейся лечь спать. Мысли Сары метались в поисках какой-нибудь незамысловатой, наивной аналогии. Она видела, как Белинда уходит от нее все дальше и дальше.
– Белинда, я думаю, нам нужно немножко поторопиться. Не забывай, тебе предстоит еще одеться.
Она сама надела на нее юбку и свитер, найденные в шкафу.
– Пожалуй, сойдет. Я знаю, что это твой любимый свитер.
Сара надеялась, что звук ее голоса задержит, потянет Белинду назад или хотя бы чуть сократит все увеличивающееся между ними расстояние.
По дороге в клинику Сара включила в машине приемник, но Белинда, видимо, ничего не замечала. Пустым, стеклянным взглядом смотрела она сквозь ветровое стекло на дождь, не видя и его тоже. Наверное, там, где блуждали ее мысли, погода была все же более солнечной.
Когда они вошли в приемное отделение «Скорой», народу там было уже достаточно. Мужчина, как догадалась Сара, с ножевой раной, прижимая к плечу полотенце, пропитанное кровью, терпеливо ожидал своей очереди, громко стонала сидевшая в кресле женщина средних лет со сведенными в судороге коленями, у стены стоял подросток, поддерживая правой рукой сломанную левую со стоицизмом, который привел бы в восхищение и Джона Уэйна.
– Что с вами случилось? – На опухшее лицо Белинды смотрела сестра, ведавшая записью пациентов.
– Ее изнасиловали, – мягко, но с нажимом ответила ей Сара. – Нам необходим врач из вашего специализированного центра.
– Он подойдет, но все же вам придется подождать. Мне понадобится информация о вашей страховке – если только вы не сообщили ее уже в полицейском протоколе.
Сара захватила с собой бумажник Белинды; найдя в нем страховую карточку, она протянула ее сестре, испытав при этом идиотское ощущение, что заказывает столик в ресторане.
– Как долго придется ждать?
– Честное слово, не могу вам сказать. Вас позовут.
– Ага. Ну что ж, хотелось бы оказаться в отделении для некурящих. – Сара всячески пыталась скрыть охватившее ее раздражение.
– Что?
– Ничего. Это я так – просто я думала, что в таком случае, как наш, человека не будут заставлять ждать. Что ему немедленно окажут помощь.
Глаза медсестры яснее слов говорили о том, сколько раз в день ей приходилось иметь дело с полным отсутствием у пациентов терпения.
– То же самое, наверное, думает вон тот мужчина по поводу ножевых ран, – заметила она.
Сара подвела Белинду к пустым креслам, подальше от других посетителей – так обычно ведут себя люди, оказавшиеся в приемной у врача. Никому не хочется, чтобы его отвлекали от собственных страданий. Однако сейчас Сара была бы не против, если бы Белинду хоть что-нибудь растормошило – слишком уж торопливо она отступала, уходила в себя, подобно ручью, повернувшему вдруг вспять, возвращающемуся в свое озерцо, спрятанное в глубине гор. Саре казалось, поднеси она к губам подруги зеркало, и дыхание Белинды не оставит на нем ни малейшего облачка. По лицу ее было разлито ужасающее спокойствие, напомнившее Саре о смерти.
Как бы подслушав эти мысли, Белинда повернулась к ней и проговорила тоненьким, исчезающим голоском:
– Филлип учит, что магий как таковой не существует, что вера в чудеса – это всего лишь иллюзии, которыми тешат себя слабые люди. Он считает, что человек должен учиться на страданиях.
От этих слов Сара онемела. В голове ее крутился один и тот же вопрос: «Да знаешь ли ты, кто тебя изнасиловал?»
Не то чтобы Белинда и вправду не знала этого – нет, просто осознание этого факта должно было прийти к ней постепенно. Прежде всего требовалось свыкнуться с мыслью, что ее изнасиловали, и только потом признать, что сделал это Филлип.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108