Значит, скорее всего, Бог – тоже мужчина.
В то время, когда Саре приходилось стискивать зубы, дыхание Натана сделалось еще быстрее, с губ его срывалось «Боже! О Боже!», что было абсолютно понятно, поскольку Господь был явно на его стороне. Но его заклинания и боль, которую он ей причинял, Сара еще могла вытерпеть. Звук же, который он издал в тот момент, когда кончил, пронзил ее, как током – словно ножом провели по стеклу. Натан сделал выдох, тихий и печальный, какой вырвался бы у человека, увидевшего через окно искалеченную кошку.
– С тобой все в порядке? – спросил Натан, как она и ожидала, зная, что все парни обязательно об этом спрашивают после первого раза. Господь предначертал им терпеть боль, а парням так хочется услышать, что никакой боли и вовсе не было.
– Угу. А с тобой?
– Да, да! Это что-то невозможное!
Ступени лестницы вернули Сару в шум и хаос вечеринки. Ощущение вины вновь навалилось на плечи. Ей казалось, что ее тяжелая поступь сотрясает весь дом. Значит, она все-таки сделала это – вовлекла себя в такое, откуда не так-то просто выбраться.
С банкой пива в руке Сара вышла на воздух и направилась к бассейну. Ей не хватало драматизма ситуации; она ждала, что вложенные в пророчество гадалки пятнадцать долларов обернутся вдруг бурей чувств – изменившим всю ее жизнь очистительным дождем, цена которому – миллионы. Ну ладно, что-то и в самом деле случилось – она потеряла невинность, – но в этом ощущении Сара не находила ничего особенного. Зато Натан теперь наверняка считает, что она будет носить его бейсбольную шапочку, или свитер, или какой-нибудь символ, обозначавший их принадлежность друг другу.
В темноте она молча смотрела в черную воду бассейна. Странное дело: придя в возбуждение, он показался ей совершенно иным; внезапно ей захотелось, чтобы ничего этого не было. Неужели теперь всегда будет так? Сбрасывая одежду, принцы станут превращаться в лягушек? Значит, секс окажется делом более трудным… в отличие от ее представлений.
Возвратившись в гостиную, Сара заметила, что Натан не сводит с нее взгляда, а лицо у него такое, будто он сочиняет поэму. В конце концов она подошла к телефону, позвонила Марку и попросила его забрать ее.
– В зависимости от того, как на это смотреть, – сказала она брату, усевшись в его «мустанг» 64-го года с замененным двигателем, – либо цыганка все наврала, либо потеря невинности вовсе не такое уж великое событие в жизни, как я ожидала.
Марк посмотрел на нее. Салон машины освещался желтоватым светом уличных фонарей.
– Ты разочарована? Испытываешь злость? Что?
– Я просто чувствую себя… ужасно. Боюсь, что буду вынуждена обидеть его. Или уже сделала это, о чем сам он еще не догадывается.
Натан стал тан часто звонить ей, что Сара уже подумывала, не попросить ли родителей сменить номер их телефона. Говорил он в трубку с такими предыханиями, как будто разговор застал его в момент оргазма.
– Тебя просит Натан! – нараспев кричал через весь дом Марк.
– Меня нет!
– Поздно! Я сказал, что ты сейчас подойдешь!
– Сукин ты сын!
– Сара, следи за своим языком, – внезапно возникал в воздухе голос матери, обычный в тех случаях, когда дети позволяют себе малейшее отступление от литературных норм.
– Марк, он сведет меня с ума, – заявила Сара через неделю.
Они сидели на крыше, единственном месте, откуда акустические колебания воздуха, вызванные их беседой, не достигали чутких ушей матери. Стояла теплая летняя ночь. Ветер нес с собой запахи океана, в ясном звездном небе висела половина луны. Там, в немереных далях, куда-то шагал Орион.
– Ну так скажи, что тебе просто захотелось попробовать, что не стоит ему видеть в этом ничего иного, – предложил Марк.
– Типично мужская психология.
– Другой у меня нет.
– Ты и в самом деле так холоден со своими девушками? То есть ты ложишься с ними в постель, а потом говоришь, что это ровным счетом ничего не значит?
– Между нами?
– Абсолютно.
– Нет, но своим друзьям я говорю, что это именно так.
Сара расхохоталась.
– Это как зарубки на прикладе ружья?
– Нечто вроде. Да.
Так Сара смогла вписать еще один параграф в день ото дня уточняющийся справочник по практическому поведению мужчин. Секреты – и не только от девушек, но и от своих же приятелей – все должно работать на создание и сохранение имиджа. Все – во имя игры.
В тридцати пять лет Сара могла вспомнить всего несколько переживаний, которые и в самом деле ломали привычное течение ее жизни, хотя она постоянно ждала и искала их. Это было ее больным местом в отношениях с мужчинами – чрезмерные надежды. С каждым из них, во всяком случае, в самом начале, ей казалось, что пучины морские вот-вот расступятся перед ней, что горы сдвинутся со своих мест. Но повторялось одно и то же: ужин становился все менее волнующим и все более молчаливым; секс, начинавшийся с марафонских дистанций и всех мыслимых позиций, да еще стимулировавшийся маслом для массажа и нежными словами команд, начинал походить на безнадежную и скучную стометровку. Флакон с маслом пылился под кроватью, а сам сеанс стал настолько кратким, что никому из партнеров и в голову не приходило проявить хоть какую-то изобретательность.
В своем стремлении раскусить мужчин Сара преуспела – ни одному уже не удавалось подарить ей ощущение чистой, ничем не замутненной радости. Она никогда не опускалась до различных уловок, к которым обычно прибегают женщины. Да взять хотя бы Белинду, ее лучшую подругу, – та даже удовольствие получает от этих хитростей. Сара несколько раз пыталась предупредить ее, но Белинда вечно отмахивалась:
– Ты же ничего не понимаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108