Против ожидания, Энтони подъехал раньше, чем обещал. Сара в это время была занята тем, что разгружала сумку с купленными продуктами; входную дверь она оставила открытой. Возня в кухне настолько поглотила ее, что, до тех пор пока Энтони не подошел к ней вплотную, она не слышала его шагов.
– Господи, как же ты напугал меня! – воскликнула Сара, поворачиваясь к нему лицом.
– Прости меня, но дверь была распахнута. Я принес тебе подарок. – Он протянул ей небольшой пакет с маркой фирменного магазина дамского платья. – Мне хочется, чтобы ты надела их сегодня вечером, хорошо?
Сара развернула пакет и вытащила из него пару черных нейлоновых чулок, украшенных сверху широкой кружевной лентой, под которой совсем не видна была эластичная резинка.
– Значит, долой подтяжки? – спросила Сара.
Она почувствовала, что краснеет, – так бывало всегда, когда Энтони говорил ей, как она должна одеться. В последнее время подобное случалось все чаще.
Энтони отвел рукой ее волосы, прижался губами к шее.
– По-моему, сейчас нет нужды говорить тебе, что еще следует надеть, а что – нет. Согласна?
– Да.
– До встречи.
– Спасибо, Энтони.
Но это было сказано уже ему в спину.
Чулки лежали на кровати, а Сара копалась в шкафу, пытаясь посмотреть на себя со стороны глазами Энтони. В конце концов выбор был сделан: черное шелковое платье без рукавов, а сверху длинный жакет. Платье с боковым разрезом доходило до колен. Держа его в руках перед зеркалом, Сара прикидывала, насколько высок разрез, позволит ли он, как хотелось Энтони, обойтись без белья, и не арестуют ли ее за безнравственный туалет. Если не забывать о том, что ноги все время должны быть скрещенными, то, похоже, обойдется.
На приготовления ушел почти час – для Сары это было неслыханно. Обычно ей хватало пятнадцати минут. Она сунула голову в вырез платья, позволив шелку скользнуть вниз, по черному лифчику, затем холодком прошелестеть по обнаженной коже и упасть наконец на нейлон чулок. Постепенно Сара привыкала надевать платья прямо на голое тело; когда она сидела в ресторане, воздух из кондиционера ветерком пролетал меж ее ног, от ощущения свежести по животу шла приятная легкая дрожь. Вот уже несколько месяцев Энтони не давал ей раздеться самой – и срывал он с Сары не только одежды. Как бы наждачной бумагой он тер ее душу в тех самых местах, на полировку которых у Сары ушли годы, – слой за слоем осыпался вниз лак, обнажая под собой голую древесину. Иногда Сара сбрасывала одежду, становилась перед зеркалом и долго рассматривала в нем свое тело, походившее на ежесекундно меняющееся изваяние. И поражалась тому новому, что обнаруживала вдруг в своей наготе.
Вот так же стояла она сейчас, изучала взглядом собственное отражение и хмурилась. Она заметно похудела. Платье в талии казалось слишком свободным. Саре пришлось подойти к шкафу, чтобы разыскать пояс.
В последнее время поздние трапезы потеряли для Сары всякую привлекательность. Еда во рту приобретала какой-то странный привкус, желудок с трудом воспринимал даже самые изысканные блюда. Причина была Саре известна: продолжавшиеся телефонные звонки. В трубке теперь звучал мужской голос, грозивший возмездием за то, что она выбрала себе в подруги человека с душой Иуды. «Ляжет на тебя печать проклятия Господня», – возвещал голос.
Сара никому не говорила об этих звонках. Пару раз телефон начинал трещать в присутствии Энтони. В обоих случаях она отвечала, что ошиблись номером. У родителей ее новых проблем пока не возникало, и Сара старалась уверить себя в том, что до тех пор, пока они живут в покое, она будет в состоянии справиться с неприятностями, выпадавшими на ее долю. Желудок с этим не соглашался.
Белинда не говорила ей ничего, и все же Сара подозревала, что ее подруге тоже звонят. Или шлют письма. Либо и то и другое сразу. Выглядела Белинда такой же похудевшей и изможденной, как сама Сара. Но ничего – еще пару недель, и все будет кончено, так или иначе. Во всяком случае, Сара очень надеялась на это.
Когда, открыв дверь, она замерла на пороге перед Энтони, тот послал Саре более долгий, чем обычно, взгляд. Затем он ступил в дом, осторожно поцеловал Сару, чтобы не смазать помаду, так редко появлявшуюся на ее губах, оценивающе кивнул. Обе ладони Энтони неуловимым движением прошлись по затянутым в черный шелк бедрам.
– Умница, – произнес он.
Они вышли из дома. Энтони направил машину к бульвару Сансет и, выехав на него, свернул в сторону океана. На минуту Саре подумалось, что они едут к нему домой. Может, Энтони просто разыгрывает ее? Дремавшее в ней недоверие неожиданно подняло свою отвратительную голову.
– Где же живут твои друзья?
– В Пэсифик Пэлисэйдс, прямо вдоль рифа. Со второго этажа открывается великолепный вид на океан. Ты и сама поймешь. Восхитительный.
– Ты говоришь как агент по продаже недвижимости.
– Правда? Но их особняк не продается. К сожалению. В общем, мы едем в дом Джея Пэгано. Ты ведь слышала о нем? Он выпустил два моих фильма. Мы с ним старые друзья. Там же, наверное, будет и его приятельница, временами она туда наезжает – в зависимости от того, разговаривают они друг с другом или нет. Кристина. А потом еще Стивен Сэдлер с супругой. Великий актер! Не теряю надежды когда-нибудь поработать с ним вместе.
При упоминании имени Джея Пэгано Сара внутренне содрогнулась и уже вполуха слышала конец фразы Энтони. Пэгано и вправду был продюсером – с весьма сомнительными знакомствами, следом за ним ползли слухи и предостережения; чаще всего люди говорили что-то типа «его лучше не раздражать» и «у него есть друзья, способные на все».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108