– Она нежно массировала его шею.
– Конечно. На кушетке или в твоей постели?
– На кухонном полу.
В позе его было нечто совсем детское, когда он лежал рядом, свернувшись калачиком, уткнувшись лбом в ее плечо. Сару вдруг пронзило чувство, похожее на вину, хотя Энтони и не сделал ничего такого, что дало бы к этому какие-то основания. Если же причиной было само его тело, то ведь она же тоже играла. Во всем том, что он делал с ней, она тоже принимала участие – может быть, не совсем охотно, часто вслепую, но она же не говорила ему «нет». Ей хотелось рассмотреть лицо Энтони так, как это сделал бы художник, – увидеть скрытый под кожей мир – но она боялась разбудить его неосторожным движением.
Где-то ближе к утру Энтони повернулся к ней спиной, и она повернулась вместе с ним, обвив его руками, прижавшись грудью к его лопаткам. Сара и сама не знала, сколько они так пролежали: она то погружалась в сон, то пробуждалась от него. Ей казалось, что с улицы доносится шелест дождя, тихий и убаюкивающий. В какой-то момент возникло ощущение, что Энтони проснулся, но она тут же сама вдруг провалилась куда-то, уже не осознавая, лежит ли с нею кто-то рядом или нет. В очередной раз раскрыв глаза, Сара услышала барабанную дробь капель, ноздри ее уловили запах горящего дерева, рука нащупала холодную пустоту там, где лежало тело Энтони. Сочившийся сквозь окно свет был каким-то серым; стрелки на часах показывали половину седьмого, небо казалось плотно затянутым тучами.
Она накинула на себя халат – пояс вот уже несколько месяцев хранился отдельно – и прошла в гостиную. Завернувшись в запасное одеяло, лежавшее на всякий случай в шкафу, перед камином на спине раскинулся Энтони. Сара опустилась на пол, вытянулась рядом с ним.
– Уже не мог больше спать?
– Нет, просто захотелось посидеть у огня. Ты не против?
Она придвинулась ближе, распахнула одеяло. Склонившись, закрыла глаза, провела кончиком языка по пульсирующей на его шее жилке, затем вниз, по груди, вокруг каждого из сосков. Энтони взял руку Сары, положил ее туда, в самый низ живота. Но Сара вовсе не собиралась торопиться. Ее губы вели собственный отсчет времени, продолжая свое медленное, ленивое движение вдоль ребер. Временами, охлаждая пыл Энтони, она покусывала его. Все медленнее и медленнее скользили ее губы и язык вниз, пока наконец Энтони не выдержал и, сжав ее голову руками, заставил открыть рот навстречу бушевавшему в нем пожару. Ладони легли ей на уши, и вновь Сара услышала уже забытый шум прибоя, не сразу осознав, что это лишь ее собственное дыхание.
– О Господи, Сара, – прошептал Энтони, принуждая ее двигаться быстрее.
Но было еще слишком рано. Сара не хотела никакой гонки.
На несколько минут он полностью подчинился ее воле, а когда снова произнес ее имя, в голосе его звучала какая-то новая нота. Сара остановилась, положила руку туда, где только что до этого был ее рот, выпрямилась, вновь прижалась лицом к его шее.
– Чего ты хочешь? – спросила она. Очень часто этот вопрос оказывался опасным.
– Подожди минуту, – сказал Энтони, поднимаясь. Она услышала, как он прошел в ванную комнату.
Всхлипнул бачок, затем раздался шум бегущей из крана воды; его шаги в спальне, стук дверцы шкафа. В гостиную Энтони вернулся, держа в руке несколько ярких цветных шарфов. Шелковый букет.
– Повернись на спину, – он опустился рядом с ней на колени. – И сдвинься ближе к проигрывателю.
Он взял красный шарф и дважды обвернул одним его концом колено Сары, другой конец петлей захлестнул вокруг ножки проигрывателя. Ее правую ступню он привязал к ножке кофейного столика шарфом голубого цвета. Затем Энтони уселся на Сару верхом и закинул ее руки за голову; своей правой рукой он удерживал запястья, левой заматывал их поясом от халата.
Когда он откинулся назад, чтобы взять белый шелковый шарф, Сара уже знала, что ее ждет. Глаза Энтони завязывал ей не всегда, но в последнее время исключений не было. Однако на этот раз Сара ошибалась – намерения его были иными, пока, во всяком случае. Энтони немного приподнял ее голову, прикрыл шарфом Сарин рот, а концы крепко стянул на затылке. Белое безмолвие. Она попыталась было сказать «нет», но не успела.
– Доверься мне, Сара, – прошептал Энтони. – Помнишь? Ты должна верить мне.
Она понимала, что в глазах ее светится страх, что Энтони увидел его – до того, как завязал их черным шарфом. Ей казалось, что она уже давно стала его рабыней, что акт о полной капитуляции подписан – однако она ошиблась и здесь. Ведь тогда, в те времена, у нее еще оставался» голос. Теперь же она лишилась всего, кроме веры, которую он от нее требовал, веры и переполнявшего ее страха.
Правая рука Энтони лежала на ее талии. Он целовал ее левую грудь – сосок ощущал прикосновение кончиков его зубов. В полной темноте Сара нетерпеливо ждала, когда другая его рука начнет свой путь по ее телу, даря ему новые, не испытанные еще наслаждения. Где же она? Что он делает? Раньше можно было хотя бы задать вопрос. Обычно он не удостаивал его ответом, но звук собственного голоса действовал на Сару успокаивающе.
Наконец Энтони положил ладонь и на ее правую грудь, потер пальцами сосок; из горла Сары вырвался какой-то хрип, приглушенный шарфом. Даже треск поленьев в камине был громче, а к тому же и дождь еще стучал по желобам, укрепленным вдоль крыши. Плавно и ласково, подобно воде, омывающей тело, Энтони скользнул вниз, и Сара почувствовала, как твердая его плоть уперлась ей в бедро. А затем была пустота.
Он исчез – вот только звука шагов она не слышала. Значит, он все же должен быть здесь. Сара собрала все свое внимание, и слух ее уловил наконец его дыхание… новый звук… он что-то двигал на кофейном столике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108