не стоит. Дневник не представлял для анг-
личанки никакого интереса. Смысл написанного и навеянные им чувства Сте-
фан не мог объяснить по-английски. Он вернулся к странице, которая осо-
бенно поразила его, и перечитал ее.
СИЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК СОЗДАЕТ СВОЮ СОБСТВЕННУЮ ФИЛОСОФИЮ И МОРАЛЬНЫЙ КО-
ДЕКС. ГОТОВЫМИ ИХ ЗАИМСТВУЕТ У ДРУГИХ ТОЛЬКО СЛАБЫЙ. НО КАКОЕ ЗНАЧЕНИЕ
ИМЕЮТ ЭТИ ПОНЯТИЯ? КРУГОЗОР ПЕРВОГО СКЛАДЫВАЕТСЯ ИЗ МНОЖЕСТВА МЕЛОЧЕЙ -
СЛУЧАЙНОСТЕЙ, ПОРАЖЕНИЙ, ПОБЕД, ПРЕДРАССУДКОВ - В ТО ВРЕМЯ, КАК ВТОРОЙ
ПРИЗНАЕТ ПРЕВОСХОДСТВО ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА, С КОТОРЫМ ОН ПЫТАЕТСЯ ОТОЖДЕСТ-
ВИТЬ СЕБЯ. КАК Я ПОСТУПИЛ С В. У НЕЕ БЫЛИ НЕДОСТАТКИ, КАК И У КАЖДОГО
ЧЕЛОВЕКА, НО Я ПРИНИМАЛ ИХ КАК ДОЛЖНОЕ БЛАГОДАРЯ ЕЕ ПРАВОТЕ, ЕЕ СОВЕР-
ШЕНСТВУ. Я ЗНАЛ, ЧТО НЕДОСТАТКИ НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ. Я МОГ БЫ ПРОЖИТЬ ВСЮ
ЖИЗНЬ В ЕЕ ТЕНИ, ПОКЛОНЯЯСЬ ЕЕ БОГАМ, ПОДЧИНЯЯСЬ ЕЕ ЖЕЛАНИЯМ. Я БЫ НЕ
СТАЛ ЗАДАВАТЬСЯ ВОПРОСАМИ О СМЫСЛЕ СВОЕЙ ЖИЗНИ, ПОТОМУ ЧТО ЭТО ОЗНАЧАЛО
БЫ УСОМНИТЬСЯ В В., А Я НЕ МОГ СОМНЕВАТЬСЯ В ЕЕ ПРАВИЛЬНОСТИ.
НО ОНА ПОКИНУЛА МЕНЯ. НЕ ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ. НО ТОТ, КТО ОСТАЕТ-
СЯ, - ПОКИНУТ, ДАЖЕ ЕСЛИ ПРИЧИНА ЭТОМУ - СМЕРТЬ, А НЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО. НО
СМЕРТЬ ЛИШИЛА ЕЕ ВЛАСТИ НАДО МНОЮ. ЖИЗНЬ ПОТЕРЯЛА СМЫСЛ. ОСТАЛАСЬ ПУСТО-
ТА, КАК НОЧЬ БЕЗ ЛУНЫ И ЗВЕЗД. ТО, ВО ЧТО ОНА ВЕРИЛА, ЧЕГО ЖЕЛАЛА И ИС-
КАЛА, ПОТЕРЯНО БЕЗВОЗВРАТНО. ВСЕ СТАЛО НЕНУЖНЫМ.
КРОМЕ РАБОТЫ, КОНЕЧНО. РАБОТА БЫЛА МОИМ СПАСЕНИЕМ В ТО ВРЕМЯ, КОГДА
МНЕ ХОТЕЛОСЬ НАЙТИ БОГА, КОТОРОГО Я МОГ БЫ ОСКОРБЛЯТЬ. БЛАГОДАРЯ РАБОТЕ
БЕССМЫСЛЕННЫЕ МИНУТЫ, ЧАСЫ И ДНИ ИДУТ БЫСТРЕЕ. РАБОТА ЗАСТАВИЛА ТЬМУ
ОТСТУПИТЬ, НО НЕ СМОГЛА ВЕРНУТЬ МИРУ ЯРКИЕ ЦВЕТА - ОСТАЛИСЬ ТОЛЬКО ПЕ-
ЧАЛЬНЫЕ СЕРЫЕ ТЕНИ.
Я РАД, ЧТО НИКОГДА НЕ ВЕРИЛ В ВОСКРЕШЕНИЕ МЕРТВЫХ. МЕНЯ НЕ БУДЕТ СУ-
ДИТЬ ЕЕ ДУХ.
Стефан уставился на открытую страницу, лежащую на одеяле. А что, если
дух возвращается? "Я мог бы прожить всю жизнь в ее тени". "У нее были
недостатки... но я принимал их как должное благодаря ее правоте, ее со-
вершенству..."
"Ты был счастливее меня, мой друг, - подумал он, - потому что ты все
еще мог говорить это и верить в свои слова. Собственное суждение страш-
нее, чем суждение других. Ты, по крайней мере, мог думать и писать о
том, что когда-то БЫЛО.
Ханни что-то тихо прошептала во сне и повернулась на другой бок. Он
отложил дневник и выключил свет. Во тьме завывал ветер - где-то за окна-
ми, далеко. В теле ощущалась усталость, но сознание было умиротворено
тишиной этой мягкой, раскисшей от дождя земли. Он понял, что погружается
в сновидения.
Он увидел горы - две вершины, заросшие соснами и похожие, как сест-
ры-близняшки, а между ними - огромный, слепяще-белый пик на фоне голубо-
го неба. Они называли эту гору "Одинокий Старец". Каждое лето, сколько
он себя помнил, просыпаясь по утрам, он видел его из окна своей спальни.
Иногда пик нельзя было рассмотреть из-за тумана, но Стефан знал: он там.
Но вид из чердачного окна был другой. Он понял, что смотрит на горы от-
куда-то снизу - вероятно, с веранды. И в то же мгновение ему показалось,
что это не сон, а лишь воспоминания.
Он все еще в форме: переодеться не было времени. Он поднялся в
спальню матери и оставался там, пока она не забылась беспокойным сном,
затем спустился вниз, и отец налил ему пива. Они разговаривали тихо,
чтобы не разбудить мать.
- Что говорит доктор?
- Надо подождать и посмотреть, - пожал плечами отец.
- Сколько времени прошло с тех пор, как получили известие о Карле?
- Пять дней. Она не спит и отказывается есть.
Она любила своих сыновей. Когда во Франции убили Иоганна, ей потребо-
вался год, чтобы оправиться от удара. А теперь Карл, который, как все
знали, был ее любимцем. Стефан никогда не ревновал свою мать к брату. Он
любил ее, но был весь в отца. И теперь оказался единственным, оставшимся
в живых.
- Ты знаешь, как это случилось? - спросил он.
- Частично. Их атаку отбили под Харьковом. Его подразделение продер-
жалось еще полдня после того, как оба фланга отошли. Карла представили к
железному кресту первой степени.
- Но ей это не поможет.
Отец покачал головой. За последнее время у него появилось много седых
волос и морщин.
- Ей никто не поможет, - сказал он. - Мне удалось вызвать тебя.
Больше я ничего не мог сделать.
- А нельзя было вызвать оттуда его?
- Да, но он бы не приехал. Ты же знаешь, какой он упрямый.
- Знаю.
Пиво оказалось холодным. В Италии все пили вино. Там стояла ужасная
жара, все задыхались от пыли, летали мухи, кругом стояла вонь, и никто
не мог избавиться от страха. Стефан мечтал о прохладном свежем воздухе
гор, ярких цветах, горящих, как звезды, в приятно пахнущей траве. Там он
думал о доме, о времени, когда вернется...
Он заметил, что ничего не выражающий взгляд отца остановился на нем.
- Кое-что мы можем попробовать вдвоем.
- Что ты имеешь в виду?
- Я мог вернуть его с фронта домой, но он не позволил этого сделать.
Ты один у нее остался.
Стефан замолчал. Эта мысль уже приходила ему в голову. Ходили слухи,
что вскоре их дивизию отправят на восток. Ему не нравилась война в Ита-
лии, но все знали, что такое русский фронт.
- Мы потеряли двоих сыновей, - сказал отец. - А ты уже исполнил свой
долг в этой войне. Нет ничего позорного в том, если тебя переведут в ка-
кое-нибудь более безопасное место. По крайней мере, это очень важно для
здоровья матери.
- Я подумаю об этом. - Стефан немного помолчал. - Какие новости из
Берлина? Мы проигрываем войну?
- Нет. Мы не можем себе этого позволить.
- Так всегда говорят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71