– На мой взгляд, – начал он, – что-то было закопано в ящике на подоконнике, и кто-то этот таинственный предмет хотел откопать.– Джимми?– Может быть. А может, убийца. Я взял немного грязи на пробу...– Земли, – уточнил Карелла.– Что?– Это не грязь, это земля.– Да, земли... словом, ссыпал немного земли в пакет для вещественных доказательств и послал в лабораторию. Заметь, все это я проделал еще до того, как отправился к Ирвину на свадьбу. Ты мне задал вчера работенки.– А двор проверил?– Да. Но никаких следов не обнаружил.– Как выглядел этот ящик на подоконнике?– То есть?– Я спрашиваю, он что, тоже валялся на полу, вместе со всем остальным?– Нет, так и стоял на подоконнике.– Н-да, непонятно, почему это убийца все перевернул вверх дном и только ящик пощадил.– Что ж, может, это был не убийца, – Мейер пожал плечами. И тут же поморщился от боли. – Черт, голова болит при каждом движении. Не надо было мне пить. Честное слово, не надо. Меня никогда не рвет, я никогда не напиваюсь, но наутро голова всегда трещит.– А что ты пил?– Скотч. А какое, собственно, это имеет значение?– От одних напитков голова трещит больше, от других меньше. После джина похмелье страшное. И после бурбона тоже. Но самое страшное – коньяк.– Ну а я пил скотч. И все равно голова трещит. Наверное, это потому, что я еврей.– Это-то при чем?– У индейцев и евреев страшное похмелье после скотча. А у студенток еврейских колледжей бывают тяжелые головные боли после китайской пищи, известно это тебе? Потому что там слишком высок процент соды. И называется это синдром студенток еврейских колледжей.– Где ты, собственно, это выкопал? – поинтересовался Карелла.– Да уж выкопал.– Но где?– В библиотеке. В тематическом каталоге, рубрика: студентки еврейских колледжей.– Никогда в жизни не слыхал про такую рубрику, – заметил Карелла.– Да я и сам на нее наткнулся только потому, что работал тогда над одним делом, где индеец...– Да, да, заливай больше, – вставил Карелла.– Клянусь, истинная правда. Один индеец все время добавлял студентке еврейского колледжа в китайские блюда немного скотча, и у нее развились страшные головные боли. В конце концов я отыскал этого индейца и взял его.– Ну и что, исчезли боли?– Нет, зато индеец исчез. На шесть лет.– А как все-таки девушка справилась с болями?– Пошла к специалисту. Он сказал, что она носит нижнее белье на размер меньше, чем нужно.– А как он догадался?– Посмотрел.– Посмотрел где?– Ниже нижнего белья, – сказал Мейер, и оба расхохотались.Уже добравшись до 85-го и предъявляя свои жетоны постовому, охранявшему вход в участок, они все еще никак не могли успокоиться. Постовой посмотрел на жетоны, потом перевел взгляд на их обладателей, заподозрив в них самозванцев. Но все же впустил внутрь – черт с ними, пускай дежурный сержант разбирается. Снаружи, да и изнутри 85-й участок как две капли воды похож на 87-й: два больших круглых фонаря по обе стороны входа, широкие ступени лестницы, дежурка, медный турникет, за большим деревянным столом возвышается, как мировой судья в Англии, дежурный сержант. Карелла с Мейером предъявили ему свои жетоны и сказали, что хотели бы поговорить с кем-нибудь из детективов.– Вам конкретно кто-нибудь нужен? – спросил сержант.– Любой, кто в курсе деятельности уличных банд на территории вашего участка.– Тогда это, наверное, Джонси, – сержант вставил штепсель в одно из гнезд распределительного щита.– Майк, Джонси там? Ага, соедини меня с ним, пожалуйста. – Снова непродолжительное ожидание. – Джонси, у меня тут пара детективов, они интересуются уличными бандами. Можешь помочь им? – Не отрывая трубки от уха, сержант спросил гостей: – Вы откуда, ребята?– Из восемьдесят седьмого, – ответил Мейер.– Из восемьдесят седьмого; – повторил сержант в трубку. – Ладно, будет сделано, – и он вытащил штепсель из гнезда. – Ступайте наверх. Он ждет вас. Да, как там Дейв Мерчисон? Он ведь у вас по-прежнему дежурным сержантом, никуда не перевелся?– У нас, – ответил Карелла.– Привет ему. Скажите – от Джона Суини, мы когда-то вместе ишачили в Калмз Пойнте.– Непременно.– Спросите его насчет яичницы с ветчиной. – Суини почему-то засмеялся.Детективам 85-го каким-то образом удалось пробить себе отдельную табличку – «Подразделение розыска», – набранную большими черными буквами. Прямо под надписью было изображено что-то вроде руки балаганного зазывалы – такие картинки были в ходу во времена наших прабабок. Табличка придавала дежурке, во всем остальном вполне безликой и заурядной, некое благородство и достоинство седой старины. По железным ступеням они поднялись вверх – точь в точь как в 87-м. Поворот за угол, проход по коридору, до самого конца... А вот и инспекторская. Правда, тут турникета нет, вместо него ряд невысоких шкафов с картотекой, образующий нечто вроде стены поперек коридора. За потертым железным барьером находился стол, над которым навис гигантских размеров чернокожий в рубахе с короткими рукавами. На лице его было явно выжидательное выражение.– Джонси, – представился он. – Проходите, присаживайтесь.Пластмассовая карточка гласила: «Ричард Джонс, детектив». На столе валялись бумаги, которые найдешь у любого детектива в этом городе, – отчеты, бланки, уведомления, предписания, бюллетени, фотографии отпечатков пальцев – словом чего только нет. Кроме Джонси, в инспекторской было еще четверо. Двое сидели у себя за столами и печатали. Третий, наклонившись к изрядно нагревшейся клетке для заключенных, допрашивал молодую негритянку. Четвертый возился с радиатором, у которого вроде засорилась пробка.– Стив Карелла, – представился Карелла, и присел к столу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75