Объятый страхом сотрудник правительственной газеты, толстый, лысый Фри
ц, накинув на плечи заячье одеяло, кряхтя и постанывая, поднялся в мансард
у к художникам братьям Шульц и, так же, как в ту неприятную ночь, забарабан
ил в дощатую некрашеную дверь:
Ч Эй, вы!.. Да отоприте же…
Но дверь была не заперта. Фриц, кой-как протиснув в узкую дверь свое тугое
брюхо, ввалился в холостяцкое логово. Братья-художники были вдрызг пьян
ы. Младший, рыжий, в больших круглых очках, валялся под столом и храпел, а ст
арший, чернявый, облокотившись о столешницу и выпучив помутневшие глаза
на Фрица, издавал нечленораздельное мычание. На столе опрокинутый набок
бочонок пива и едва мерцающий светец с конопляным маслом, а в оловянной т
арелке кучки моченого гороха и соленых ржаных сухариков. В углу Ч изъед
енное молью чучело медвежонка с трубкой во рту, на плохо штукатуренных с
тенах карикатуры на казаков, русских генералов, императрицу Елизавету: з
апрокинув голову, с короной на макушке, и раздув толстые щеки, она хлестал
а водку прямо из штофа. Фриц быстро сорвал со стены все рисунки, бросил в к
амин и поджег. Старший Шульц замычал и ударил кулаком в стол. Фриц схватил
художника за плечи, стал трясти его, с отчаяньем кричать в лицо:
Ч Шульц! Иоганн!.. Камерад! Очнись. Через час, через два казаки подденут нас
на свои вилы и сбросят в волны Шпрее… Ой, ой… Что делать?
Наши войска ушли. Мы сдаем город варварам!..
Ч Не может быть?! Ч завопил пришедший в себя Иоганн Шульц, схватился за в
иски и попытался приподняться…
А на утренней заре, когда небо на востоке едва зарозовело, из Котбусских в
орот выехали с белым флагом два парламентера-офицера и трубач.
Они направлялись в передовой отряд русских войск, к Тотлебену, с капитул
яционной грамотой, подписанной комендантом Берлина, генералом Роховым.
На башенном шпице Котбусских ворот сидел воркующий белый голубь, в лучах
зари он казался розовым.
Ч Глядите: голубок… Удача будет, Ч не без грусти сказал парламентер сво
ему товарищу.
В русском лагере пробили зорю. Дежурный офицер разбудил Тотлебена. Не ум
ываясь, в халате и туфлях на босу ногу Тотлебен принял парламентера, а чер
ез короткий срок с гусарами, драгунами, конногренадерами и частью пехоты
Тотлебен двинулся в Берлин. Возле Котбусских ворот он был встречен гене
ралом Роховым и депутатами города. В кордегардии ворот Тотлебен подписа
л предварительные условия капитуляции. Депутаты были пасмурны, позевыв
али, ежились от утренней свежести. Комендант Рохов нервничал, он был блед
ен, кусал кривившиеся губы. Он отрапортовал Тотлебену, что берлинский га
рнизон сложил оружие.
Ч Снимите шпагу, Ч приказал ему Тотлебен. Ч Отныне вы не комендант Бер
лина, а мой военнопленный.
Рохов повиновался. Отдали шпаги и прочие прусские офицеры.
Ч Бригадир Бахман, Ч обратился Тотлебен к своему подчиненному. Ч С се
го двадцать восьмого сентября вы Ч русский комендант Берлина.
Распорядитесь без промедления занять казаками и пехотой все ворота гор
ода, а равным образом и высоты, где стоят неприятельские батареи.
Было шесть утра. Солнце встало. В его лучах горели кресты костелов, шпиц ко
ролевского дворца, вражеские заклепанные пушки у ворот. Блестели уздечк
и, стремена, медные кокарды на красных гусарских шляпах, штыки строившей
ся пехоты. Над воротами взвился российский флаг.
В семь часов раздалась команда, забили барабаны. Началось торжественное
вступление русских войск в Берлин.
Впереди ехал со свитой граф Тотлебен. За ним с развернутыми знаменами мн
огие эскадроны драгунов и конногренадеров в пышной парадной форме. А сза
ди, ощетинив острые штыки, шагала серая пехота.
Измученные недавними боями, русские солдаты были суровы видом, в их взор
ах из-под насупленных бровей сверкала гордость победителей.
Гремели оркестры церемониальными маршами, песельники сильными голосам
и исполняли бравые песни с присвистом. Под медную музыку и песни кони с по
дстриженными хвостами подплясывали, похрапывали, кивали головами, как б
ы раскланиваясь с толпами берлинцев, стоявших по обе стороны дороги.
Горожане в полном молчании встречали врага, захватившего их город.
Шествие направлялось по улицам столицы к королевскому дворцу. Главные ч
асти войска были расквартированы в окрестностях Берлина. Напуганные жи
тели, ожидавшие погромов и бесчинств, с удивлением наблюдали, как русска
я пехота и казаки мирно проследовали в отведенные им казармы.
Граф Чернышев ночевал в двенадцати верстах от Берлина, в местечке Кепени
к, в королевском загородном замке. Он всю ночь не спал от невыносимой зубн
ой боли. Рано поутру прискакал курьер с известием, что Берлин сдался и что
граф Тотлебен ведет переговоры со столичными властями об условиях сдач
и.
Ч Не вести переговоры об условиях, а диктовать э
ти условия! Ч вспылил Чернышев. Ч Одеваться! Кофе! Двух писарей сюда!
Граф Чернышев был в сильном гневе на Тотлебена и на самого себя. «И угораз
дил же меня черт так нелепо проворонить взятие столицы. Ха, не угодно ли… Б
ерлин взят не русским генералом графом Чернышевым, а каким-то проходимц
ем Тотлебеном, иноземным выходцем… А все проклятые зубы причиной». Ч Че
рнышев схватился за опухшую щеку, застонал и крикнул:
Ч Зубодера ко мне!
Вошедший доктор (лысая голова, большие красные руки) сказал:
Ч Ваше сиятельство, у вас опухоль десны, надо выждать, пока созреет и про
рвется флюс. Я сейчас вам припарку…
Ч К чертовой матери твою припарку…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37