Штабель мешков уже стал ростом выше го
ловы. Пугачев со спины подошедшего к нему грузчика схватывал за уши тяже
лый мешок с овсом и легко, словно пуховую подушку, швырял его на верх штабе
ля. Солдаты дивились его силе:
Ч Смотри, казак, пуп сорвешь, нутряная жила хряпнет…
Но казак благополучно проработал допоздна. За труды получил серебряный
гривенник и чарку водки.
Работа разожгла в нем кровь, чарочка развеселила сердце. Эх, поплясать бы
!.. Да с кем? И который уже раз ему снова вспомнился вольный Дон, просторные с
тепи, покрытые зеленым большетравьем, голосистые девки с молодицами, чуб
астые казаки, песни, плясы, занятные сказы сивобородых дедов тихой ночью
где-нибудь у костра, на берегу. И вспомнилась его любимая бабенушка, родна
я Софья Митревна. Какова-то она там, в станице Зимовейской?
Он вскочил в свой челн, встал дубом и, отталкиваясь длинной жердью, забуро
вил вверх по Прегелю. И погрезилась ему, словно живая, Сонюшка. Вот она улы
бнулась ему и что-то молвила. Он кивнул ей и запел:

Разнесчастная бабенушка
Под оконушком сидит…


5

Пугачев вскоре был из Кенигсберга отправлен вместе со своим отрядом в де
йствующую армию.
Однажды в конце лета, во время роздыха, Пугачев взял десяток молодых донц
ов и направился с ними «пошукать» кормов для лошадей. Придвигался вечер.
Донцы решили остановиться на ночевку.
Ч Чья часть? Ч спросил Пугачев, подъезжая к костру.
Ч Команда Суворова, Ч с чувством гордости отвечали сидевшие вокруг ко
стра солдаты Тверского драгунского полка.
Это имя уже и тогда входило между солдатами в славу. Много доброго слыхал
о Суворове и Пугачев.
Ч Слых есть Ч в жарких делах вы были, под Кунерсдорфом, Ч чтоб польстит
ь солдатам, сказал обросший темной бородкой Пугачев и слез с коня.
Ч О-о-о, как в полыме! Под Суворовым лошадь была расстреляна, а другая ран
ена! Ч враз воскликнули солдаты и содвинулись, чтоб дать казаку место се
сть. Ч А теперича нам целую неделю отдых пожалован. Гуляй Ч не хочу. На бо
ку лежим, вошь бьем да огнем жарим у костров.
Тут все солдатские головы повернулись влево, солдаты зашептали:
«Суворов, Суворов…»
Пугачев тоже глянул влево и сквозь сумрак видит: бежит чрез поле сухощав
ый, в белой рубахе, вправленной в темные штаны, невысокого роста человек с
черным на шее галстуком, волочит по луговине за рукав мундир, под пазухой
Ч сверток. А за человеком катится копной жирный повар грек в белом фарту
ке и белом колпаке.
Ч Ваше скородие, Ч пуча глаза и задыхаясь, взывает повар. Ч Что повелит
е приготовить на ужин? Есть молодые индюшки, есть барашек…
Ч Кашу, кашу, кашу, Ч отмахивается, отлягивается на бегу Суворов. Ч Сам
индюков ешь… Помилуй бог!.. Кашу, кашу. Я не приду, я Ч туда… Ч и, покрикивая:

Ч Раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре! Ч он припустился к палатке на
пригорке, где тоже горел костер.
Ч К старикам-барабанщикам наш Лександр Василич поспешает. Во чудодей!

Ч и солдаты с ласковостью засмеялись.
Ч Ужо и я, Ч сказал любопытный Пугачев. Ч Прогонит, так прогонит.
Господи, благослови, Ч он оправил кафтан, покрепче надвинул на ухо шапку
и шустро пошагал вслед за Суворовым.
Ч Здорово, молодцы-барабанщики! Ч крикнул, подбежав, Суворов. Шестеро б
арабанщиков вскочили, гаркнули приветствие. Ч Вольно! Садись, молодцы,
Ч он бросил возле куста потрепанный мундир и сел на него по-турецки. Ч К
аша есть? А ну, Филипп Иваныч, подсыпь в котелок. Ложку, ложку! (Барабанщик с
седой косичкой выхватил из-за голенища деревянную ложку.) Наматывай! Ч с
ам себе скомандовал Суворов и принялся есть кашу, бормоча:
Ч Велю, велю, велю. Сала нету… Ах, собаки… Выдавать велю. Рот дерет. А вот см
ажем…
Иваныч, нацеди-ка шкалик! Ч он повернул голову и большими серыми глазами
глянул в загорелое лицо подоспевшего и робко стоявшего возле палатки че
ловека. Ч А ты кто?
Ч Казак, ваше высокоблагородие! Донской казак Пугачев. За фуражом.
Ч Пугачев? Ч А ну, казак Пугачев, садись к костру. Иваныч! Ч вновь обрати
лся он к старику барабанщику. Ч А ну, пугни Пугачева шнапсом. Пьешь, казак?

Ч Никак нет, ваше высокоблагородие, а только что по приказу выпью.
Ч Молодец… Ч он развязал свой узелок, достал штоф французской водки и п
ередал Филиппу Ивановичу. Ч Насыпь-ка всем по чарочке.
Все благополучно выпили, крякнули, закусили хлебом с солью. Пугачев неот
рывно смотрел на простецкого командира, и в его казацкой душе, испытавше
й всякую грубость от начальства, закипало теплое чувство какого-то особ
ого почтения. Суворов, то подмигивая солдатам, то гримасничая, стал накру
чивать торчком чуб над высоким, покрытым ранними морщинами умным лбом. Д
а и все сухощекое, обветренное, с румянцем, лицо его, несмотря на молодые г
оды, иссечено мелкими морщинками. Узкогрудый, сухонький, он спокойно сид
еть не мог: то передергивал острыми плечами, то подбоченивался, то вскиды
вал руки вверх и покрикивал: «Война, война!»
Голос его резок, тенорист, звонок. Он как бы рубит каждую фразу из гремучег
о листа металла. Вот он взмахнул локтями, еще раз крикнул:
Ч Война! Эх, детки, детки. А за кого воюем? За мать Россию воюем. Помилуй бог.
Молодцы вы.
Солдаты в молчании внимали. Пугачев насмелился и с дрожью в голосе, едва н
е всхлипнув от странного волнения, проговорил:
Ч И мы молодцы, ваше высокоблагородие, а уж вы-то, дозвольте молвить, Ч в
ы из молодцов молодец.
Ч Спасибо, казак Пугачев. А ну, Филипп Иваныч, пугни Пугачева второй чарк
ой. Барабанщик!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37