ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Непонятно было, как он успел уставить весь этот стол карпами в сметане, жареными лебедями и орехами в меду, напечь столько пирогов и при этом не взмокнуть, учитывая то, что в тот день он дал хлебопечкам выходной и, следовательно, хлопотал один.
В разгаре второй части вечера Давид-ап-Гвиллим прервался, опустился на одно колено и попросил у всех снисхождения. Это была прелюдия к выступлению его учеников. Учеников оказалось двое, и оба стоили своего учителя. Давид встал и поднял левую руку, накидка же его была такого покроя, что рукав ниспадал до земли. Из-за левого рукава Давида появилась девушка, которая спела «Вергилия-чародея» – вещь, редко исполняющуюся и тем более интересную, что прославленный Вергилий в ней выступал вовсе не как заезженный поэт-классик, а как средневековый алхимик и прорицатель. Профессор Орбилий развеселился: видно, и ему классик-Вергилий поднадоел. Потом из-за правого рукава барда возник второй ученик, лет пятнадцати, голос которого был как будто создан для церковного хора, но этим божественным голосом он исполнил пародию на валлийские исторические баллады – «Оллух и Килвен», ужасно смешную и местами, увы, неприличную. Все хохотали.
Ллевелис выбежал на середину, чтобы надеть девушке на голову венок, но за рукавом Давида-ап-Гвиллима ничего не оказалось.
– А… где же ваша ученица? – спросил он.
– Какая ученица? – лукаво улыбнувшись, спросил бард и сделал вид, что озабоченно заглядывает себе за спину. Тут все поняли, что никаких учеников и не было и все, что они видели и слышали только что, был опять же Давид-ап-Гвиллим, не чуждый некоторой забавной магии.
– У него такой диапазон голоса? – спросил совершенно оторопевший от всего этого Фингалл МакКольм.
– У него такое чувство юмора! – запрыгала Гвенллиан. Фингалл озабоченно искоса посмотрел на нее.
– А где же ваши настоящие ученики? – строго обратился Мерлин к Давиду-ап-Гвиллиму. – Живые, так сказать, из плоти и крови?
– А… Дело в том, – смущенно улыбнувшись, отвечал Давид-ап-Гвиллим, – что у них сейчас каникулы.
Мак Кехт внимательно посмотрел на Мерлина.
– Вы слышите? – сказал он.
Мерлин хлопнул себя по лбу.
– Вот так штука! – воскликнул он. – Запамятовал.
– Да, да, – с напором повторил Мак Кехт. – У учеников бывают каникулы. В других школах.
– Хорошо, хорошо, – заюлил Мерлин. – Мы это обсудим.
И под хрустально чистым и ясным взглядом Мак Кехта поправился:
– Ну, так и быть. Не надо на меня так смотреть. Я объявляю рождественские каникулы! Лучше поздно, чем никогда.
* * *
– Не прикидывайтесь, Змейк! Мы оба с вами знаем, откуда у Пандоры эти носки! – недобро сказал Курои, задержав Змейка посреди школьного двора. – Это ваших рук работа.
– Да будет вам известно, я не испытываю интереса к гардеробу мало знакомых мне людей, – холодно отвечал Змейк.
– Вы передали эти вещи Пандоре, чтобы подорвать престиж школы, – бросил Курои, становясь ему поперек дороги.
– Оставьте меня, – устало сказал Змейк. – Я ничего не знаю. Впрочем, надеюсь, что эти носки произведут в министерстве должный фурор, – мечтательно добавил он.
Ллевелис, который как раз очень хорошо знал, откуда у Пандоры носок Лютгарды, предпочел не вмешиваться в беседу и даже присел, чтобы его не заметили, поскольку до него только сейчас начало доходить, что его невинная шутка, кажется, обернулась какой-то бедой.
– У вас есть ко мне еще какие-то претензии? – через силу спросил Змейк.
– У всех у нас множество претензий к вам, Змейк, – взорвался Курои. – Ваше общество мало кому здесь доставляет удовольствие. Достаточно знать о том, что вы делаете из своих учеников, чтобы испытывать к вам отвращение! Кого вы из них воспитываете, Змейк! Что выходит из ваших рук!..
К удивлению Ллевелиса, обычная ироничность Змейка как будто покинула его при этих словах, и ни одна колкость не сорвалась с его губ; он вздрогнул и взглянул Курои в глаза, отчего тот отступил с дороги.
– Мои ученики, обретшие самостоятельность, более мне неподконтрольны, – сказал он довольно тихо, но Ллевелис подслушивал во все уши. – Они наследуют мой метод и затем вольны применять его в любых областях. Тем не менее, я не отрекаюсь от них и даже, если хотите знать… горжусь их успехами, – опасным тоном закончил Змейк и взглянул на небо, начинающее сыпать хлопьями метели.
– Еще бы вам отрекаться! Да вы в восторге от того, что творят эти… наследники ваших методов! – закричал Курои ему вслед.
Змейк не обернулся. Более того, он развил такую скорость, уходя, что казалось, будто временами он перестает касаться земли.
* * *
Казалось бы, Курои не сказал Змейку ничего особенного, но Ллевелис решил, что это как раз тот случай, когда sapienti sat. Впрочем, он прекрасно знал, что обладает живым воображением, поэтому не позволил себе поверить в услышанное буквально, пока заставшие ту же ссору преподавателей Морвидд и Керидвен не подтвердили, что дело серьезное и что уже можно бояться.
– Я правильно понимаю, что мы боимся за Гвидиона? – сказала Морвидд, выпутываясь из толстого свитера, так как ей сразу стало жарковато.
– Ну да.
– Это хорошо. Когда боишься не за себя, это уже гораздо нормальнее, – заметила она.
– Черт, мы должны найти какие-нибудь школьные анналы, хроники, что-нибудь подобное! И искать там все упоминания об учениках Змейка, все! Что с ними случилось, кем они стали!.. – сказала Керидвен.
– …пока Гвидиона еще можно узнать в лицо, – прибавил Ллевелис. – И никому ни слова.
Школьные хроники действительно нашлись. Исписанные то быстрым почерком хрониста Элиса-ап-Гриффида, то каллиграфическими завитушками архивариуса Хлодвига, страницы этих хроник собирались в альбомы в тяжелых деревянных переплетах, к ним подклеивались гравюры, записки, заметки, и все вместе представало в конечном счете как многоуровневое нагромождение писанины, объединенной временем возникновения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
В разгаре второй части вечера Давид-ап-Гвиллим прервался, опустился на одно колено и попросил у всех снисхождения. Это была прелюдия к выступлению его учеников. Учеников оказалось двое, и оба стоили своего учителя. Давид встал и поднял левую руку, накидка же его была такого покроя, что рукав ниспадал до земли. Из-за левого рукава Давида появилась девушка, которая спела «Вергилия-чародея» – вещь, редко исполняющуюся и тем более интересную, что прославленный Вергилий в ней выступал вовсе не как заезженный поэт-классик, а как средневековый алхимик и прорицатель. Профессор Орбилий развеселился: видно, и ему классик-Вергилий поднадоел. Потом из-за правого рукава барда возник второй ученик, лет пятнадцати, голос которого был как будто создан для церковного хора, но этим божественным голосом он исполнил пародию на валлийские исторические баллады – «Оллух и Килвен», ужасно смешную и местами, увы, неприличную. Все хохотали.
Ллевелис выбежал на середину, чтобы надеть девушке на голову венок, но за рукавом Давида-ап-Гвиллима ничего не оказалось.
– А… где же ваша ученица? – спросил он.
– Какая ученица? – лукаво улыбнувшись, спросил бард и сделал вид, что озабоченно заглядывает себе за спину. Тут все поняли, что никаких учеников и не было и все, что они видели и слышали только что, был опять же Давид-ап-Гвиллим, не чуждый некоторой забавной магии.
– У него такой диапазон голоса? – спросил совершенно оторопевший от всего этого Фингалл МакКольм.
– У него такое чувство юмора! – запрыгала Гвенллиан. Фингалл озабоченно искоса посмотрел на нее.
– А где же ваши настоящие ученики? – строго обратился Мерлин к Давиду-ап-Гвиллиму. – Живые, так сказать, из плоти и крови?
– А… Дело в том, – смущенно улыбнувшись, отвечал Давид-ап-Гвиллим, – что у них сейчас каникулы.
Мак Кехт внимательно посмотрел на Мерлина.
– Вы слышите? – сказал он.
Мерлин хлопнул себя по лбу.
– Вот так штука! – воскликнул он. – Запамятовал.
– Да, да, – с напором повторил Мак Кехт. – У учеников бывают каникулы. В других школах.
– Хорошо, хорошо, – заюлил Мерлин. – Мы это обсудим.
И под хрустально чистым и ясным взглядом Мак Кехта поправился:
– Ну, так и быть. Не надо на меня так смотреть. Я объявляю рождественские каникулы! Лучше поздно, чем никогда.
* * *
– Не прикидывайтесь, Змейк! Мы оба с вами знаем, откуда у Пандоры эти носки! – недобро сказал Курои, задержав Змейка посреди школьного двора. – Это ваших рук работа.
– Да будет вам известно, я не испытываю интереса к гардеробу мало знакомых мне людей, – холодно отвечал Змейк.
– Вы передали эти вещи Пандоре, чтобы подорвать престиж школы, – бросил Курои, становясь ему поперек дороги.
– Оставьте меня, – устало сказал Змейк. – Я ничего не знаю. Впрочем, надеюсь, что эти носки произведут в министерстве должный фурор, – мечтательно добавил он.
Ллевелис, который как раз очень хорошо знал, откуда у Пандоры носок Лютгарды, предпочел не вмешиваться в беседу и даже присел, чтобы его не заметили, поскольку до него только сейчас начало доходить, что его невинная шутка, кажется, обернулась какой-то бедой.
– У вас есть ко мне еще какие-то претензии? – через силу спросил Змейк.
– У всех у нас множество претензий к вам, Змейк, – взорвался Курои. – Ваше общество мало кому здесь доставляет удовольствие. Достаточно знать о том, что вы делаете из своих учеников, чтобы испытывать к вам отвращение! Кого вы из них воспитываете, Змейк! Что выходит из ваших рук!..
К удивлению Ллевелиса, обычная ироничность Змейка как будто покинула его при этих словах, и ни одна колкость не сорвалась с его губ; он вздрогнул и взглянул Курои в глаза, отчего тот отступил с дороги.
– Мои ученики, обретшие самостоятельность, более мне неподконтрольны, – сказал он довольно тихо, но Ллевелис подслушивал во все уши. – Они наследуют мой метод и затем вольны применять его в любых областях. Тем не менее, я не отрекаюсь от них и даже, если хотите знать… горжусь их успехами, – опасным тоном закончил Змейк и взглянул на небо, начинающее сыпать хлопьями метели.
– Еще бы вам отрекаться! Да вы в восторге от того, что творят эти… наследники ваших методов! – закричал Курои ему вслед.
Змейк не обернулся. Более того, он развил такую скорость, уходя, что казалось, будто временами он перестает касаться земли.
* * *
Казалось бы, Курои не сказал Змейку ничего особенного, но Ллевелис решил, что это как раз тот случай, когда sapienti sat. Впрочем, он прекрасно знал, что обладает живым воображением, поэтому не позволил себе поверить в услышанное буквально, пока заставшие ту же ссору преподавателей Морвидд и Керидвен не подтвердили, что дело серьезное и что уже можно бояться.
– Я правильно понимаю, что мы боимся за Гвидиона? – сказала Морвидд, выпутываясь из толстого свитера, так как ей сразу стало жарковато.
– Ну да.
– Это хорошо. Когда боишься не за себя, это уже гораздо нормальнее, – заметила она.
– Черт, мы должны найти какие-нибудь школьные анналы, хроники, что-нибудь подобное! И искать там все упоминания об учениках Змейка, все! Что с ними случилось, кем они стали!.. – сказала Керидвен.
– …пока Гвидиона еще можно узнать в лицо, – прибавил Ллевелис. – И никому ни слова.
Школьные хроники действительно нашлись. Исписанные то быстрым почерком хрониста Элиса-ап-Гриффида, то каллиграфическими завитушками архивариуса Хлодвига, страницы этих хроник собирались в альбомы в тяжелых деревянных переплетах, к ним подклеивались гравюры, записки, заметки, и все вместе представало в конечном счете как многоуровневое нагромождение писанины, объединенной временем возникновения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137