Там и кровати есть с мягкими пуховыми перинами.
– Профессор Мэлдун, а МакКольм нас дра-а-азнит, – заныли девочки.
Но удивительное помещение, описанное МакКольмом, действительно обнаружилось. Это ни в коем случае не удовлетворило девочек.
– А говорили, что на Авалоне повсюду хрустальные башни с золотыми колокольчиками, – сказали они.
Мэлдун саркастически рассмеялся.
– Это кто же будет строить здесь хрустальные башни, – сказал он, – за такую-то зарплату?..
* * *
На Авалоне не было яблоневых садов. Яблони росли прямо в лесу, среди рябин и сосен. Яблоки были огромные, висели крепко и сами не падали, так что за каждым нужно было лезть. Местные жители, как обычно, плохо одетые, немногословные и приветливые, приставили лесенки к особенно труднодоступным деревьям, пригнали к опушке леса четверых серых осликов, на которых следовало навьючивать корзины с яблоками, и откланялись. На крыше ближайшего дома какой-то веселый старичок, притопывая ногой, играл на скрипке. Трое мужчин в ирландских кепках рядом чинили каменную изгородь, заделывая прорехи в ней с помощью крупной гальки и смачных выражений.
– Профессор Мэлдун, – потянула преподавателя за рукав Морвидд. – А это и есть духи умерших?..
– Духи, духи, – ворчливо подтвердил Мэлдун. – Кто же еще здесь будет работать… за такую-то зарплату?
Первый курс школы Мерлина в Кармартене частью скрылся в кронах деревьев, обрывая урожай, частью занялся подбиранием сбитых яблок в траве. Морвидд и Гвенллиан гоняли осликов, навьюченных корзинами, в деревню, скрытую холмами.
Вечером над лесом начал сгущаться туман. Все взволнованно переглянулись, кроме Мэлдуна, который сидел на валуне и сворачивал самокрутку. Погода портилась. Где-то плакал какой-то ребенок.
– Смотрите, смотрите, это тот самый волшебный туман, – сказала Керидвен, – который окутывает людей, чтобы перенести их… туда. Я хочу сказать, сюда.
– Вообще-то в это время года в этих широтах всегда туман, – заметил, сплевывая, Мэлдун, – и ничего волшебного я в нем не вижу.
Пока Ллевелис ловил летящие сверху яблоки, чтобы не побились о землю, и наполнял ими корзины, к нему подошла какая-то местная девочка лет шести и умильно на него посмотрела. Ллевелис быстро обтер бывшее у него в руках яблоко концом небезызвестного шарфа и подал ей.
– Отойди, красотка, здесь опасно, – сказал ей Ллевелис. – Еще яблоком зашибут.
В это время Гвидион, ничего не видя сквозь листву, действительно попал девочке по макушке яблоком. Девочка отошла в сторонку и села на замшелый камень. Из-за леса показалась грозовая туча, и даже раздались дальние раскаты грома над океаном. Девочка потирала макушку, собираясь заплакать.
– Боишься грозы? – спросил Ллевелис.
Девочка ничего не сказала, но потерла макушку и передумала плакать. Постепенно небо прояснилось.
Вечером из деревни пришла в поисках девочки бабка и рассказала, что ребенка они подобрали два года назад в ночь ужасной бури. Девочка брела по берегу моря, вся оборванная и исцарапанная. Обломков кораблекрушения в ту ночь выброшено было морем немало, но с какого корабля была девочка, узнать теперь трудно, поскольку ребенок совершенно не говорит. Семь дней продолжался шторм, луга за десять миль от моря были усыпаны рыбой, и семь дней люди видели над морем дрожащие огни.
Ллевелис стал докапываться, что за огни, и убедился, что это была не красивая метафора, а точное определение редкого погодного явления.
– Интересная история, – сказал Ллевелис, и девочка радостно ему улыбнулась, прежде чем бабка утащила ее, поругивая, за гребень холма, в деревню, спать.
Девочка, найденная в ночь великой бури, и в другие дни толклась возле студентов из Кармартена, и сам профессор Мэлдун угощал ее леденцами в налипших табачных крошках, которые завалялись у него в кармане.
Через неделю урожай яблок был собран, и Мэлдун велел всем готовиться к отплытию. Однако вопреки всем его приборам, показывавшим хорошую ясную погоду, над Авалоном накануне разразилась ужасная буря. На третий день шторма, сидя в гроте на перевернутой лодке, Мэлдун сказал столпившимся вокруг ученикам:
– Мы ждем хорошей погоды и попутного ветра. Профессор Мерлин приказывает возвращаться и торопит с отплытием, но обратной связи с ним нет, а здесь вы сами видите, что творится. Морвидд, наденьте капюшон. Не ешьте эти водоросли, Лливарх, – они съедобные, но не в сыром виде. Не приближайтесь к берегу – смоет. Если кому-нибудь нужен носовой платок, могу одолжить. Гвидион и Ллевелис идут за водой.
В это время грот захлестнуло волной; когда волна схлынула, все выплюнули, отфыркиваясь, по хорошему глотку воды, сняли с себя морских крабов и выпутали из волос местную водоросль кладофору.
– За пресной водой, – поправился Мэлдун и углубился в морские карты.
Ллевелис с Гвидионом пошли, волоча за две ручки кувшин в половину человеческого роста. В деревне очереди к источнику почти не было, стояла только бабка, набирая воды в бутыль зеленого стекла, явно выброшенную когда-то морем.
– Девчонка болеет, – коротко пожаловалась бабка, крепко завязывая бутыль серой тряпкой.
– Что болит? – профессионально спросил Гвидион.
– Так не знаю. Не говорит ведь девчонка.
– Жар есть?
– Ой, есть, ой, есть, – сказала бабка.
– А дышит плохо?
– Ой, плохо, ой, плохо дышит, – подтвердила бабка и собиралась величественно удалиться.
– Погодите, бабушка! – догнал ее Гвидион. – А высыпание на коже есть?
– Ну, это уж ты сам посмотри, милок, – гостеприимно сказала бабка, жестом приглашая юного медика в дом.
Больше никто в бабкином семействе не болел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137