Через час, пока мать Джорджа приводили в чувство в реанимационной
палате домашнего госпиталя Дерри и пока Заика Билл сидел ошеломленный, белый
и безмолвный в постели, слушая хриплые рыдания отца в гостиной, где мать
играла "к Элизе", когда Джордж уходил из дома, кораблик вырвался через
лазейку, как пуля из дула ружья, и на огромной скорости устремился к шлюзу и
далее в безымянный поток. Когда минут через двадцать он вышел в бурлящую,
вспученную реку Пенобскот, вверху на небе явились первые проблески синевы.
Буря кончилась.
Кораблик погружался и всплывал, вода затекала вовнутрь, но он не тонул:
два брата обезопасили его. Не знаю, где он в конце концов оказался, если это
могло произойти; быть может, добрался до моря и плавает там вечно, как
сказочный волшебный корабль. Я знаю о нем лишь то, что пересекая черту
города Дерри, штат Мэн, он все еще плыл по воде, но с этого момента навсегда
уходит из моего рассказа.
Глава 2 ПОСЛЕ ФЕСТИВАЛЯ (1984)
Адриан потому носил эту шляпу, позже говорил рыдая его друг в полиции,
что он выиграл ее в конкурсе-фестивале как раз за шесть дней до своей
смерти. Он гордился ею.
- Он носил ее, потому что ЛЮБИЛ этот дерьмовый городишко, - орал
полицейским его друг Дон Хагарти.
- Спокойно, спокойно - нет необходимости в таких выражениях, - сказал
Хагарти офицер Гарольд Гарднер. Гарольд был одним из четырех сыновей Дейва
Гарднера. В тот роковой день, когда Дейв Гарднер нашел безжизненное,
лишенное руки тело Джорджа Денбро, его сыну было шесть лет. А в этот день,
спустя почти двадцать семь лет, ему было тридцать два и он начинал лысеть.
Сознавая, какую горесть и боль испытывает сейчас Хагарти, Гарольд Гарднер в
то же время понимал, что нельзя принимать его горести всерьез. Этот человек,
если вообще его можно называть человеком, красил губы и носил атласные
панталоны, так плотно его облегавшие, что вырисовывалась каждая складка на
его члене. Горе горем, печаль печалью, а все же он без сомнения тронутый.
Как и его друг, покойный Адриан Меллон.
- Давай-ка провернем все сначала, - сказал коллега Гарольда, Джеффри
Ривз. - Вы вдвоем вышли из Фэлкона и пошли по направлению к каналу. Что
потом?
- Сколько раз, идиоты, я вам должен пересказывать это? - продолжал
орать
Хагарти. - Они убили его! Они сделали из него котлету! И для них это
просто обычный день в Мако Сити! Хагарти зарыдал.
- Ну, еще раз, терпеливо повторил Ривз. - Вы вышли из Фэлкона. Что
потом?
Внизу, в комнате следователей, двое других полицейских разговаривали со
Стивом Дубей, юношей семнадцати лет; наверху в комнате для работы с
несовершеннолетними еще двое допрашивали Джона Вебби Гартона, которому было
восемнадцать; а в кабинете шефа полиции на пятом этаже сам шериф Эндрю
Рейдмахер и помощник прокурора округа Том Бутильер допрашивали
пятнадцатилетнего Кристофера Унвина. Унвин - на нем были стертые джинсы,
засаленная, почти липкая рубашка и саперные ботинки
- плакал. Рейдмахер и Бутильер хорошенько взялись за него, так как
поняли, что он
- самое слабое звено во всей этой цепочке.
- Давай-ка провернем все сначала, - сказал Бутильер в этом кабинете, в
то время как те же самые слова говорил Джеффри Ривз двумя этажами ниже.
- Мы совершенно не хотели его убивать, - простонал Унвин. - Это все
шляпа. Мы никак не могли поверить, что он еще может... может носить свою
шляпу после того, что перед тем сказал ему Вебби. Мы просто хотели
припугнуть его.
- За то, что он сказал, - вмешался Рейдмахер. -Да.
- Джону Гартону, днем семнадцатого.
- Да, за то, что он сказал Вебби. - Унвин залился слезами. - Но мы
попытались спасти его, когда увидели, что он в беде... во всяком случае, я и
Стив Дубей... мы совершенно не собирались его убивать!
- Ну, ладно, Крис, не заливай, - сказал Бутильер. - Ты бросил тело
бедняги в канал.
- Да, но...
- И вы втроем чистосердечно в этом признались. Мы это ценим, не правда
ли, Энди?
- В каком-то смысле да. Но каждый должен отвечать за свои поступки,
Крис.
- И потому, если врешь нам - нагадишь себе. Итак, ты бросил его в канал
и через минуту увидел его, выходившего из Фэлкона со своим приятелем.
- Нет! - горячо запротестовал Крис Унвин.
Бутильер достал пачку "Мальборо", вытащил из нее сигарету, сунул ее в
рот, и протянул пачку Унвину.
- Сигарету?
Унвин взял одну. Бутильеру пришлось осторожно поднести спичку к его
губам, чтобы дать прикурить; тубы Унвина дрожали.
- Но когда ты заметил, что на нем шапка? - спросил Рейдмахер.
Унвин глубоко затянулся, опустил голову так, что его засаленные волосы
упали на глаза, выпустил дым из угреватого носа.
- Угу, - сказал он еле слышно.
Бутильер посмотрел на него, нахмурив брови. Но, хотя лицо его было
суровым, тон был мягкий.
- Что ты говоришь, Крис?
- Я сказал, да. Кажется, видел. Сбросить его, но не 9 убить. - Он
взглянул на них. Лицо безумное и несчастное. Он до сих пор не мог взять в
толк, сколь большие перемены произошли с ним с тех пор, как ушел из дома с
двумя своими друзьями и затем в 7.30 вечера накануне того дня отправился на
праздник дней Канала. - Но не убить! - повторил он. А тот парень под
мостом... Я до сих пор не знаю, кто это был.
- Что еще за парень? - спросил Рейдмахер без особого интереса. Они
слышали эти россказни и раньше, но никто из них не верил этому - рано или
поздно обвиняемые в убийстве вытаскивают этого таинственного другого парня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62