Пусть
все идет своим чередом. Пусть.
- Я не могу.
- Тогда берегитесь, - сказал он. Вдруг испуганные огромные глаза
ребенка глянули на меня с лица умирающего старика, - берегитесь.
Дерри.
Мой родной город. Названный по графству в Ирландии с тем же названием.
Дерри.
Я родился здесь, в деррийском роддоме, посещал деррийскую начальную
школу, ходил в младшие классы средней школы на Девятойстрит, в старшие
классы- в Деррийскую хайскул. Я учился в университете штата Мэн, затем
вернулся сюда. В деррийскую публичную библиотеку. Я человек маленького
города, живущий жизнью маленького города, один среди миллионов.
Но.
НО:
В 1879 году бригада лесорубов нашла останки другой бригады, которая
проверю зиму в палаточном лагере в верховьях Кендускеаг - на стрелке того,
что ребята все еще зовут Барренс. Их там было девятеро, все девятеро
раскромсаны на куски. Головы валялись отдельно... не говоря уж о руках...
нога или две... и пенис одного мужчины был прибит к стенке палатки.
НО:
В 1851 году Джон Марксон убил всю семью ядом и затем, сидя в середине
круга из четырех трупов, целиком сожрал смертельно ядовитый гриб. Его
предсмертные муки должны были быть ужасны. Городской констебль, который
нашел его, написал в своем рапорте, что сначала он подумал, будто труп
смеется над ним: он написал о "страшной белой улыбке Марксона". Белая улыбка
- это полный рот грибаубийцы; Марксон умер, продолжая жевать, даже когда
судороги и мучительные мышечные спазмы разрушали его умирающее тело.
НО:
В пасхальное воскресенье 1906 года владельцы чугунолитейного завода
Кичнера, который стоял там, где сейчас находится новый бульвар в Дерри,
организовали охоту "за пасхальным яйцом" "для всех хороших детей Дерри".
Забава проходила в огромном здании чугунолитейного завода. Опасные зоны были
перекрыты, рабочие и служащие по своей инициативе поставили охрану, чтобы
никто из любознательных мальчишек или девчонок не вздумал нырнуть под
ограждения и заняться исследованием в опасных зонах. Пятьсот шоколадных
пасхальных яиц, завязанных веселыми ленточками, были спрятаны в разных
местах. Согласно мнению Будцингера, на каждое яйцо был как минимум один
подарок. Дети бегали, хохотали, кричали, радовались - бегали по заводу,
замершему в воскресенье, находя яйца то под гигантским самосвалом, то в
ящике стола мастера, то под литейными формами на третьем этаже (на старых
фотографиях эти формы похожи на противни из кухни какогото гиганта). Три
поколения Кичнеров находились здесь для того, чтобы наблюдать за веселым
беспорядком и присуждать призы в конце "охоты", который был намечен на
четыре часа, независимо от того, нашлись бы все яйца или нет. Конец наступил
на сорок пять минут раньше, в четверть четвертого. Чугунолитейный завод
взорвался. До захода солнца семьдесят два человека вытащили из-под обломков
мертвыми. Окончательный итог - сто два человека. Из них восемьдесят восемь
погибших - дети. В следующую среду, когда город все еще находился в
молчаливоошеломленных раздумьях о трагедии, какая-то женщина нашла голову
девятилетнего Роберта Дохея между сучьями яблони в конце сада. В зубах Дохея
был шоколад, а в волосах кровь. Он был последний из узнанных погибших. О
восьми детишках и одном взрослом не было никаких сведений.
Это была самая страшная трагедия Дерри, хуже даже, чем пожар на Черном
Пятне в 1930 году, и она никак не объяснялась. Все четыре бойлера завода
были закрыты. Не просто отгорожены - закрыты.
НО:
Убийств в Дерри в шесть раз больше, чем убийств в любом другом городке
Новой Англии. С трудом поверив в свои предварительные данные, я показал свои
цифры одному старшекласснику, который, если не проводит время перед своим
"Коммадором", торчит здесь, в библиотеке. Он пошел дальше, - добавил еще
десяток городишек к тому, что называется "болотом" и представил мне
диаграмму, сделанную на компьютере, где Дерри торчит, как распухший палец.
"Люда здесь, должно бить, грешные, мистер Хэнлон", - был его единственный
комментарий. Я ее ответил. Если бы я ответил, я должен был бы сказать ему:
что-то в Дерри несомненно имеет весьма грешный нрав.
Здесь дети исчезают бесследно - от сорока до шестидесяти в год.
Большинство из них - подростки. Предполагают, что они беглецы. Думаю, что
это верно только отчасти.
И к концу того, что Альберт Карсон без раздумий назвал бы циклом, число
исчезнувших детей увеличивается. В 1930 году, например, году - когда сгорело
Черное Местечко - в Дерри исчезло сто семьдесят детей, поймите, только
попавших в полицейскую отчетность, то есть зарегистрированных, а сколько
сверх того?
- Ничего удивительного, - сказал мне нынешний шеф полиции, когда я
показал ему статистику, - тогда была депрессия. Большинству из них надоело
есть картофельный суп или голодными ходить по дому, и ени ушли в поисках
лучшего.
В 1958 году сто двадцать семь детей в возрасте от трех до девятнадцати
лет, как
сообщалось, пропали в Дерри.
- Была ли депрессия в 1958 году? - спросил я шефа Рэдмахера.
- Нет, - сказал он. - Но люди много передвигаются, Хэнлон. Особенно у.
ребят чешутся ноги. Получают взбучку из-за позднего возвращения со свидания
- и бум. Нет их - ушли.
Я показал шефу Рэдмахеру фотокарточку Чэда Лоу, которая появилась в
"Ньюз Дерри" в апреле 1958 года.
- Вы думаете, этот мальчик убежал после драки с родными по поводу
позднего возвращения со свидания, шеф Рэдмахер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62