Лицо клоуна в канаве было белым, с
обеих сторон его плешивой головы торчали смешные клочья рыжих волос, а к
губам налипла клоунская гримаса. Живи Джордж позже, ему бы прежде всего
пришел в голову Рональд Макдональд, а вовсе не Бозо и Кларабель.
Клоун держал в одной руке связку разноцветных воздушных шаров - словно
разноцветные сочные плоды. А в другой руке - бумажный кораблик Джорджа.
- Хочешь свой кораблик, Джордж? - улыбнулся клоун.
Джордж улыбнулся в ответ. Он не мог не улыбнуться - улыбку клоуна
нельзя было оставить без ответа.
- Конечно, - сказал он.
Клоун засмеялся. - Конечно! Это хорошо. Это очень хорошо! А как насчет
шарика?
- Ну... конечно! - Джордж потянулся было, но затем нехотя убрал руку.
- Мне не разрешают ничего брать у чужих. Так сказал папа.
- Очень мудро с его стороны, - сказал, улыбаясь, клоун, устроившийся в
канаве.
"Как это я мог подумать, что у него желтые глаза?" - недоумевал Джордж.
Они были ясными, живыми, голубыми - как у мамы, как у Билла. - Это очень
мудро, конечно. Поэтому я хочу представиться. Джордж, я мистер Боб Грей,
известный также как Танцующий Клоун Пеннивайз. Пеннивайз, познакомься с
Джорджем Денбро. Джордж, познакомься с Пеннивайзом. Теперь мы знаем друг
друга. Я тебе не чужой, и ты мне не чужой. Правильно я говорю?
Джордж хихикнул. - Думаю, что да. - Он потянулся снова - и снова убрал
руку. - Как вы туда попали?
- Буря сдула меня, - сказал Танцующий клоун. - Она сдула весь цирк. Ты
чувствуешь запах цирка, Джордж?
Джордж весь подался вперед. Внезапно он почувствовал запах арахиса.
Горячие жареные арахисовые орешки! И уксус! Белая масса, которую вы кладете
на жареные ломтики картофеля через отверстие в крышке. Он мог почувствовать
запах сладкой ваты и жареных пончиков и слабый, но явственный запах
испражнений дикого животного. Он уловил запах свежих опилок. И еще...
И еще при всем при этом был запах потопа и гниющих листьев и мрачных
теней. Запах был сырой и затхлый. Запах подвала.
Но другие запахи были сильнее.
- Вы уверены, что я чувствую его? - сказал он.
- Хочешь свой кораблик, Джорджи? - спросил клоун. - Я повторяюсь, так
как ты, по-видимому, не очень-то его жаждешь.
Он, улыбаясь, протянул кораблик. На клоуне был мешковатый шелковый
костюм с огромными оранжевыми пуговицами. Впереди болтался яркий галстук, на
руках были большие белые перчатки, наподобие тех, что всегда носили добрый
Микки Маус и Утенок Дональд.
- Да, конечно, - сказал Джордж, глядя в водосток.
- А шарик? У меня есть красные, и зеленые, и желтые, и голубые...
- А они летают?
- Летают? - Лицо клоуна расплылось в улыбке. - Да, конечно! Они летают!
А вот сладкая вата...
Джордж потянулся.
Клоун схватил его за руку.
И Джордж увидел, что лицо клоуна изменилось.
То, что он увидел потом, было настолько ужасно, что все его наихудшие
представления о подвале в сравнении с этим походили на сладкие грезы; то,
что он увидел, помутило его рассудок.
- Они летают, - сказало то, что было в канаве сиплым хихикающим
голосом. Оно схватило руку Джорджа мертвой хваткой, оно утащило Джорджа в
эту ужасную темноту, где вода бесновалась, клокотала и ревела так, как когда
она несет груз обломков после страшнейшей бури в море. Джордж отпрянул от
этой кромешной тьмы и начал кричать в дождь, безумно кричать в бледное
осеннее небо, которое нависло над Дерри в тот день осенью 1957 года. Крик
его был пронзительный и пронизывающий, и все, кто жил на Витчем-стрит - от
начала улицы и до ее конца - поспешили к окнам или открыли двери. "Они
летают, Джорджи, - прорычало ОНО, - они летают, и когда ты спустишься сюда
со мной, ты тоже полетишь".
Плечо Джорджа ударилось о цемент в основании водостока, и Дейв Гарднер,
который в тот день не пошел на работу из-за наводнения, видел маленького
мальчика в желтом дождевичке, маленького мальчика, который кричал, извивался
в водостоке, грязная вода заливала ему лицо, крики захлебывались и
приглушались водой.
"Все здесь плавает, - шипел хихикающий мерзкий голос, затем внезапно
раздался звук, какой бывает, когда что-то рвется, вырвалась вспышка агонии,
и Джордж Денбро больше ничего не узнал...
Дейв Гарднер прибежал первым, и хотя прошло всего сорок пять секунд
после первых криков, Джордж Денбро был уже мертв. Гарднер взял его сзади за
дождевичок, вытащил на улицу... и сам закричал, так как тело Джорджа
перевернулось у него в руках. Левая сторона плаща у него была яркокрасная.
Кровь стекала в сточную канаву из зияющей дыры, где раньше была левая рука.
Кусок кости, ужасно яркий кусок кости, торчал из разорванной материи.
Глаза мальчика смотрели в белое небо, и когда Дейв, шатаясь, в полной
прострации шел по улице, а другие люди в суматохе бежали по ней, глаза стали
наполняться дождем.
Где-то внизу, в бушующей канализации, до предела заполненной
нечистотами ("Никто не мог там тогда находиться говорил позже с
негодованием, почти с яростью репортеру Дерри Ньюз шериф округа, - самого
Геркулеса смело бы в том неистовствующем потоке"), кораблик Джорджа
продолжал свой путь через темные отсеки и длинные бетонные проходы, в
которых ревела и клокотала вода. Какое-то время он плыл бок о бок с мертвым
цыпленком, желтые лапки которого стали почти прозрачными, а потом, где-то в
восточной части города, цыпленок был снесен течением влево, в то время как
кораблик продолжал плыть прямо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62