Британцы,
по-видимому, полагали, что центральное
отопление - это когда ваша моча по утрам не замерзает в унитазе. Сейчас
было утро - четверть восьмого. Пять минут назад Билл положил телефонную
трубку.
- Билл, ты не можешь просто уехать. Ты знаешь это.
- Я должен, - сказал он. В дальнем углу комнаты стоял шкаф. Он
направился к нему, взял бутылку "Гленфиддих" с верхней полки и налил себе
стакан. Виски перелился через край.
- Черт, - пробормотал он.
- Кто это был на проводе? Чего ты испугался, Билл?
- Я не испугался.
- Да? Твои руки всегда так дрожат? Ты всегда принимаешь глоток до
завтрака?
Он пошел к своему стулу, в халате, бившем по лодыжкам, и сел. Он
пытался улыбнуться, но это была неудачная попытка, и он отказался от нее.
По телевизору диктор Бибиси завершал сводку плохих новостей, прежде чем
перейти к вчерашнему футбольному матчу. Когда они приехали в маленькую
отдаленную деревушку Флит за месяц до открытия охотничьего сезона, оба
восторгались техническим качеством британского телевидения - цветоустановка
выглядела так, будто ты оказывался внутри. "Больше строк изоображения, или
что-то в этом роде", сказал Билл. "Я не знаю, что это, но это великолепно",
ответила Одра. Но вскоре они обнаружили, что большая часть программы состоит
из американских шоу - таких, как "Диллас" - и бесконечных британских
спортивных новостей - от скрытоскучных (чемпионат по метанию дротиков, в
котором все участники были похожи на борцов "сумо", страдающих повышенным
давлением) до просто скучных (английский футбол был ужасен; крокет еще
хуже).
- Последнее время я много думаю о доме, - сказал Билл и сделал глоток.
- О доме? - сказала она и выглядела такой искреннеудивленной, что он
засмеялся.
- Бедная Одра! Замужем за мужиком почти одиннадцать лет - и ничего о
нем не знаешь. Что ты в самом деле знаешь? - он опять засмеялся и выпил до
дна. Было столь же удивительно слышать этот смех, сколь видеть его со
стаканом шотландского виски в руке в столь ранний час. Смех был похож на
вопль боли. - Интересно, другие мужья и жены тоже обнаруживают, как мало
знают они друг друга? Должно быть, да.
- Билли, я знаю, что люблю тебя, - сказала она. - Одиннадцати лет
достаточно.
- Я знаю. - Он улыбнулся ей - улыбка была нежная, усталая и испуганная.
- Пожалуйста, расскажи мне, что все это значит.
Она посмотрела на него прекрасными серыми глазами, сидя в уютном кресле
снятого в аренду дома, с ногами, упрятанными под ночную рубашку, женщина
которую он любил, на которой женился и все еще любил. Он попытался по глазам
ее прочесть, что она знает. Но понимал, что это ничего не даст.
Вот бедный парень из штата Мэн, который учится в университете и
получает стипендию. Всю свою жизнь он хотел быть писателем, но когда его
зачисляют на писательские курсы, он ощущает себя заблудшим, без компаса в
незнакомой и пугающей стране. Есть там парень, который хочет стать Апдайком.
Другой мечтает быть новоанглийской разновидностью Фолкнера - только он хочет
писать о суровой жизни бедных белым стихом. Еще девушка, которая восхищается
Джойс Кэрол Оутс, но считает, что поскольку Оутс была воспитана в обществе
женоненавистников, она "радиоактивна в литературном смысле". Оутс не
способна, не может быть чистой, говорит эта девушка. А вот она будет чище.
Есть толстый, небольшого роста выпускник, который не принимает участия в
этом брюзжании. Этот малый написал пьесу, в которой девять действующих лиц.
Каждое из них говорит только одно слово. Постепенно зрители начинают
понимать, что, если сложить эти слова вместе, получится фраза: "Война -
инструмент женоненавистнических торговцев смертью". Парень получает высшую
оценку руководителя творческого писательского семинара. Этот преподаватель
опубликовал четыре книги стихов и докторскую диссертацию - все в
университетской печати. Он курит наркотики и носит медальон борца за мир.
Пьеса этого жирдяя поставлена партизанской театральной труппой в ходе
забастовки к концу вьетнамской войны, в результате которой университет в мае
1970 года был закрыт. Учитель играет одного из своих героев.
Билл Денбро, между тем, написал один страшный детектив, три
научнофантастические повести и несколько повестей ужаса, которыми он обязан
главным образом Эдгару Аллану По, X. Н. Лавкрафту и Ричарду Матсону -
позднее он скажет, что эти повести напоминали погребальные дроги середины
1800-х годов, выкрашенные в красный цвет.
За одну из своих научнофантастических повестей он получает хорошую
оценку.
"Это лучше, - пишет рецензент на титульном листе. - В чуждом нам
контрударе мы видим порочный круг, в котором насилие порождает насилие; мне
особенно понравился космический корабль с иглоподобной носовой частью как
символ социосексуального вторжения. Интригующий подтекст повести интересен".
Остальные произведения отмечены не выше, чем оценкой удовлетворительно.
Однажды в классе обсуждали маленький рассказ одной болезненной девицы о
том, как корова изучала выброшенный двигатель на пустынном поле (это
могло быть, к примеру после ядерной войны), обсуждение длилось уже около
полутора часов или более. Болезненная девушка, курившая только "Винстон" -
одну сигарету за другой - то и дело трогавшая прыщи на висках, настаивала,
что рассказ - социальнополитическое заявление в духе раннего Оруэлла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62