Выдавил лимон, и на этот раз спокойно втянул
в себя лимонный сок, как будто это кокаин. Отпил виски, как будто это вода.
И торжествующе посмотрел на Рикки Ли.
- Бимбом, я видел всю шайку, танцующую на коврике у меня в гостиной, -
сказал он и улыбнулся. В кружке оставалось совсем немного виски.
- Достаточно, - сказал Рикки Ли и потянулся к кружке.
Хэнском осторожно отодвинул ее. - Нанесен ущерб, Рикки Ли, - сказал он.
- Нанесен ущерб, старина.
- Мистер Хэнском, пожалуйста...
- У меня есть кое-что для твоих ребятишек, Рикки Ли. Черт подери, чуть
не забыл!
На нем была выцветшая рубашка, и он вытаскивал что-то из кармана. Рикки
Ли слышал приглушенное позвякивание.
- Мой отец умер, когда мне было четыре года, - сказал Хэнском. Голос у
него был чистый. Он оставил нам кучу долгов. Я хочу, чтобы у твоих ребятишек
было вот это, Рикки Ли. Он положил три серебряных доллара на стойку, и они
замерцали под мягким светом. Рикки Ли сдержал дыхание.
- Мистер Хэнском, это очень любезно, но я не мог бы...
- Их было четыре, но один я дал Заике Биллу и другим. Билл Денбро, вот
его настоящее имя. Заика Билл - это мы его так звали, так же как говаривали
тогда: "Даю голову на отсечение". Он был одним из самых лучших друзей,
которые у меня когдалибо были, - у меня их было немного, даже такой толстый
парень, как я, имел немного друзей. Заика Билл сейчас писатель.
Рикки Ли едва слышал его. Он зачарованно смотрел на серебряные монеты.
1921, 1923 и 1924. Бог знает, какая была им теперь цена.
- Я не могу, - сказал он снова.
- Но я настаиваю, - мистер Хэнском взял кружку и осушил ее. Он смотрел
прямо в глаза Рикки Ли. Его глаза были бесцветные, воспаленные, но Рикки Ли
поклялся бы на Библии, что это были глаза трезвого человека.
- Вы меня немного пугаете, мистер Хэнском, - сказал Рикки Ли. Два года
назад один малый из местных, Грешам Арнольд, пришел в "Красное колесо" с
рулоном четвертьдолларовых купюр в руке и двадцатидолларовой бумажкой,
засунутой в края шляпы. Он вручил рулон Анни с указанием класть по четыре
двадцатипятицентовика в автопроигрыватель. Двадцать долларов он оставил на
стойке бара и велел подавать выпивку бесплатно - ввести такую систему. Этот
малый, этот Грешам Арнольд, когдато давно был звездой баскетбола в
Хемингфорд Рэмз и вывел свою команду на командное первенство (первое, и
вполне вероятно, последнее) среди школ. Это было в 1961 году. Перед молодым
человеком, казалось, простирались неограниченные возможности. Но из
университета его исключили в первом же семестре по неуспеваемости - жертва
спиртного, наркотиков, ночных кутежей. Он приехал домой, разбил машину,
которую его предки подарили ему к окончанию школы, и стал коммивояжером у
своего отца, который занимался дилерством. Прошло пять лет. Отец не смог
зажечь его этой работой, поэтому он в конце концов продал свое дилерство и
уехал в Аризону - его угнетала и состарила раньше времени необъяснимая и
явно необратимая деградация сына. Пока дилерство еще принадлежало отцу, и
Арнольд по крайней мере делал вид, что работает, он предпринял попытки
воздержаться от пьянства. Потом оно его полностью захватило. Он мог
нагрузиться, но всегда был как огурчик после ночи, проведенной в кабаке,
угощая всех, и все его любезно благодарили, и Анни продолжала ставить "Мо
Бенди Сонгз", потому что он любил "Мо Бенди Сонгз". Он сидел в баре, у
стойки - на том же самом месте, где сейчас сидел мистер Хэнском, подумал
Рикки Ли со все возрастающим беспокойством - выпил тричетыре "Бурбона",
подпевая под автопроигрыватель, и, не вызвав никакого беспокойства, пошел
домой, когда Рикки Ли закрыл "Колесо", повесился на ремне в клозете. Глаза
Грешама Арнольда в тот вечер напоминали глаза Вена Хэнскома.
- Я вас пугаю, да? - спросил Хэнском, не отводя глаз от Рикки Ли. - Он
отодвинул кружку и сложил руки перед тремя серебряными монетами. - Вполне
возможно. Но вы
не так напуганы, как я.
- Что случилось? - спросил Рикки Ли. - Может быть... - Он облизнул
губы. - Может, я могу вам помочь.
_ Что случилось? - засмеялся Бен Хэнском. - Ну, не слишком многое.
Сегодня ночью мне позвонил старый друг, Майкл Хэнлон. Я совсем о нем забыл,
Рикки Ли, но не это напугало меня. В конце концов, я был ребенком, когда
знал его, а дети забывчивы, правда? Конечно, забывчивы. Даю голову на
отсечение. Но, что меня напугало, так это сознание того, что забыл я не
только о Майке, но и обо всем том, что было в мои детские годы.
Рикки Ли посмотрел на него. Он абсолютно не понимал о чем говорил
мистер Хэнском, но человек был определенно напуган. Это как-то не вязалось с
Беном Хэнскомом, но это было так.
- Я имею в виду, что забыл ВСЕ об этом, - сказал он легонько постучав
по стойке бара костяшками пальцев. - Приходилось ли вам слышать, Рикки Ли, о
столь полной амнезии, когда вы даже не знаете, что у вас амнезия?
Рикки Ли покачал головой.
- Я тоже не слышал. Но сегодня вечером я был в своем "Кэдди", и вдруг
это меня ударило. Я вспомнил Майкла Хэнлона, но только,потому, что он
позвонил мне по телефону. Я вспомнил Дерри, но только потому, что он звонил
оттуда.
- Дерри?
- Но это ВСЕ. Мне пришло в голову, толчком, что я даже не думал о том,
что был ребенком, с... не знаю, с какого момента. И затем все потоком начало
вливаться обратно. Как то, что мы сделали с четвертым серебряным долларом.
- Что вы сделали с ним, мистер Хэнском?
Хэнском посмотрел на свои часы и внезапно слез со стула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62