Билл
хорошо писал и читал, но даже для своего возраста Джордж был достаточно
умен, чтобы понимать, что не только поэтому во всех табелях у брата высокие
оценки и не только поэтому учителя так любят его сочинения. ГОВОРИТЬ - это
еще не все. Билл хорошо ВИДЕЛ.
Кораблик только что не гудел - но это страничка из раздела рекламы
газеты "Новости", а Джорджу сейчас представлялось, что это корабль из фильма
о войне - из тех фильмов, которые он иногда смотрел с Биллом в кинотеатре на
субботних утренниках. Картина о войне с Джоном Вейном, сражающимся с
японцами. Кораблик рвался вперед и нос его рассекал воду, так добрался он до
восточной трубы на левой
стороне Витчем-стрит. В этом месте новый поток обрушился в трещину на
асфальте, образовав большую воронку; мальчику показалось, что сейчас вода
захлестнет кораблик и он вот-вот опрокинется. Кораблик опасно накренился, но
тут Джордж возликовал - кораблик выпрямился, повернулся и стремительно
понесся к перекрестку. Джордж побежал, надеясь захватить его. Над его
головой неумолимый жестокий шквал октябрьского ветра с ревом раскачивал
деревья, благодаря урагану почти полностью лишившиеся груза разноцветной
листвы... Урагану, который в этом году пожал самый страшный урожай.
Сидя в кровати, с пылающими от жара щеками (его лихорадка, также как и
Кендускеаг, сходила уже на нет), Билл закончил кораблик, Джордж протянул
было руку, но Билл не дал его.
- Теперь принеси-ка мне парафин.
- Что это? Где он?
- На полке в подвале, спустись туда, - сказал Билл. - В коробке, на
которой написано: "Гггалф". Принеси ее мне, и нож, и ммиску, и ппачку
спичек.
Джордж послушно вышел из комнаты, чтобы принести все это. Он слышал,
как мама играла на пианино, но не "к Элизе", а что-то другое, что не очень
ему нравилось, что-то звучавшее сухо и как-то вычурно; он слышал, как дождь
непрерывно бил в окно кухни. Это были умиротворяющие звуки, но он думал о
том, что подвал был совсем не умиротворяющим, что там что-то есть в темноте.
Это, конечно, было глупо, так говорил отец, и мама так говорила, и - что
даже важнее - так говорил Билл, но все-таки...
Он не любил даже открывать дверь, чтобы включить свет, потому что его
не покидало ощущение - это было так чудовищно глупо, что он дикому не
осмеливался рассказать такое, - что пока он нащупывает выключатель, какая-то
ужасная когтистая лапа тихонько ложится на его руку - а затем резко
вдергивает его в темноту, которая пахнет грязью и сыростью, и бесцветными
гнилыми овощами.
Глупо! Не было ничего такого дико злобного, волосатого с когтями. Время
от времени кто-то сходил с ума и убивал множество людей - Чет Хантли
рассказывал о таких вещах в вечерних новостях, - и конечно же были
коммунисты, но не существовало жившего в подвале чудовища. И все-таки мысль
о нем свербила. В те бесконечные минуты, пока правая рука его тянулась к
выключателю, левая в это время судорожно хваталась за дверной косяк,
казалось, что подвальный запах заполняет весь мир. Сейчас запах грязи,
сырости и гнилых овощей сольется в безошибочный неотвратимый запах - запах
чудовища, апофеоза всех чудовищ. Это был запах чего-то такого, чему не было
названия: запах ЕГО, затаившегося перед прыжком - и его, готового к прыжку.
Существо это чем-то питалось, но особенно изголодалось оно по человечине, по
мясу мальчика.
В тот день он открыл дверь и потянулся к выключателю, одновременно
держась, как обычно, мертвой хваткой за дверной косяк. Глаза его были в
тревоге закрыты, кончиком языка он увлажнял пересохшие губы - так измученный
жаждой корешок нащупывает воду в пустыне. Смешно? Наверно. Эх, ты!
Смотрите-ка, Джордж! Джордж боится темноты? Что за ребенок!
Звуки пианино доносились из той комнаты, которую папа называл гостиной,
а мама - залом. Музыка звучала как будто из другого мира, издалека - так
должен звучать разговор и смех для измученного, борющегося с встречным
течением пловца. Его пальцы нашли выключатель. Щелк! - И ничего. Никакого
света!
Вот те на! Электричество!
Джордж отдернул руку, как от корзины, наполненной змеями. Он шагнул в
разверстую дверь подвала, сердце у него в груди учащенно билось.
Электроэнергии не было, конечно, - он забыл, электроэнергию отключили. Бог
ты мой! Что теперь делать? Идти назад и сказать Биллу, что он не может
достать коробку с парафином в темноте, он боится, ведь ЧТО-ТО может схватить
его, пока он стоит на лестнице в подвал, ЧТО-ТО такое, что заграбастает его,
намного страшнее комми или убийцы? ОНО просто размажет часть его "я" по
ступеням лестницы? Другие ох и посмеялись бы над такой нелепой фантазией, но
Билл, он смеяться не станет. Билл взбесится и скажет: "Стань взрослым,
Джордж! Ты хочешь этот кораблик или нет?"
И, как будто отгадав его мысли, Билл позвал из спальни:
- Ты там не уммер, Джордж?
- Нет, я иду, - тотчас отозвался Джордж. Он потер руки, стараясь
разгладить кожу, чтобы исчезли предательские гусиные пупырышки.
- Я просто задержался попить...
- Ну, ппоторапливайся!
И он прошел четыре ступеньки вниз, в самый подвал, - сердце, теплый
бьющийся молоточек, ушло у него в пятки, волосы на затылке встопорщились,
глаза горели, а руки были ледяные - уверенный, что вот сейчас дверь подвала
распахнется сама собой, закрыв белый свет, проникающий из кухни, и потом он
услышит ЕГО, нечто похуже всяких комми и убийц на свете, хуже, чем японцы,
хуже, чем варвар Аттила, хуже, чем что-либо в сотне фильмов ужасов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62