Большинство участников, включая руководителя семинара, согласились с ней, но
все равно дискуссия продолжалась.
И тут встал Билл - высокий и очень заметный. Все глаза обратились к
нему.
Стараясь говорить осторожно, не заикаясь (он не заикался уже пять лет),
он начал так: - Я вообще не понимаю. Ничего в этом не понимаю. Почему
рассказ должен быть социально - Каким-то? Политика... культура... история...
не являются естественными компонентами рассказа. Рассказ может быть просто
хорошим. Я имею в виду... - Он смотрит вокруг, видит враждебные глаза и
понимает смутно, что они расценивают его слова как вызов. А может, это и
впрямь - вызов. Они сейчас небось вообразили, думает он, что среди них
завелся этакий женоненавистнический торговец смертью. - Я имею в виду... а
почему вы, ребята, не можете позволить рассказу быть просто рассказом?
Никто не отвечает. Молчание. Он стоит, переводя взгляд с одной холодной
пары глаз на другую. Болезненная дама прекращает курить и гасит сигарету в
пепельнице, которую принесла с собой в рюкзаке.
В конце концов руководитель семинара говорит ему увещевательно, как
ребенку, раздраженному без всякой причины: - Вы думаете, Уильям Фолкнер
просто рассказывал истории? Вы думаете, Шекспир просто интересовался, как
делать деньги? Давайте, Билл, скажите нам, что вы думаете.
- Я думаю, это очень похоже на правду, - говорит Билл после длинной
паузы, во время которой он честно обдумывал вопрос, - и в их глазах читает
осуждение.
- Я полагаю, - говорит руководитель, играя ручкой и улыбаясь Биллу,
полуприкрыв глаза, - что ВАМ нужно МНОГОМУ учиться.
Из глубины комнаты раздаются аплодисменты.
Билл уходит... но на следующий неделе возвращается, решив сразиться с
ними. За это время он написал рассказ "Тьма" - историю о маленьком мальчике,
который обнаруживает монстра на чердаке своего дома. Маленький мальчик
встречается с монстром лицом к лицу, вступает с ним в схватку и в конце
концов убивает его. Билл писал этот рассказ в какой-то священной
экзальтации; даже чувствовал, что не столько он рассказывает историю,
сколько разрешает истории вытекать из него. Наконец он дал отдых своей
горячей, натруженной руке и вышел на улицу в десятиградусный декабрьский
мороз. Он ходит вокруг, его зеленые тупоносые ботинки скрипят на снегу, как
маленькие ставни, которым нужна смазка; его голова, кажется, распухла от
рассказа; делается немного страшно: как выбраться? Он чувствует: если рука
его не будет поспевать за рассказом, он, рассказ, заставит работать глаза.
"Я добью его", - уверяет он пронизывающую зимнюю тьму и нервно смеется. Он
понимает, что в конце концов сделал открытие: десять лет попыток увенчались
успехом - он вдруг обнаружил стартовую кнопку на огромном мертвом
бульдозере, занимающем так много места в его голове. Начало положено, кнопка
нажата. Машина набирала и набирала обороты. Она не для того создана, чтобы
водить хорошеньких девушек на прогулки. Она - не статический, но символ. Она
олицетворяет бизнес. Если он не будет соблюдать осторожность, машина
сокрушит его. Билл бросается в комнату и в возбуждении заканчивает "Тьму",
работая до четырех часовутра и засыпая прямо за столом. Предложи ему ктолибо
написать о брате Джордже, он бы удивился. Он годами не думал о Джордже - он
искренне верил этому. Рассказ возвращается от рецензента - руководителя
семинара - с оценкой 2 на титульном листе. Два слова приписаны внизу,
заглавными буквами. ЧЕПУХА, кричит одно. ХАЛТУРА, кричит второе.
Билл берет рукопись - пятнадцать страничек - подносит ее к камину и
открывает дверцу. Всего лишь дюйм отделяет бумагу от огня, от расправы,
когда ему ясно становится вся абсурдность содеянного. Он садится на
креслокачалку, и, глядя на плакат с "Благодарным мертвецом", смеется.
Чепуха? Прекрасно! Пусть будет чепуха! Леса полны ею!
"Пусть валяются эти хреновые деревья!" - восклицает Билл и смеется,
смеется до слез.
Он перепечатывает титульный лист, лист, на котором вынесен приговор
рукой рецензента, и посылает рукопись в мужской журнал под названием "Фрак"
(хотя по сути дела, он должен был называться "Обнаженные девочки, наркоманки
с виду"). И все-таки, судя по читательскому спросу, они покупают рассказы
ужасов; в двух потрепанных выпусках, которые он купил в местном магазинчике,
действительно было четыре таких рассказа, втиснутых между обнаженными
девочками и рекламой порнофильмов и таблеток для потенции. Один из них,
"Деннис Эчисон" был даже вполне приличным.
Он отослал "Тьму" без всякой надежды - он ведь и раньше писал много
хороших
рассказов в журналы, но их отфутболивали - и был ошеломлен и обрадован,
когда художественный редактор "Белого галстука" ответил ему, что покупает
рассказ за двести долларов. Помощник редактора приписал от себя, что считает
его "лучшим адскистрашным рассказом после "Кувшина" Рэя Брэдбери". И еще
добавил: "Жаль, что мало людей прочтет его", но Биллу Денбро наплевать на
это. Двести долларов!
Он идет к консультанту с зачетной книжкой. Тот ставит в ней свои
инициалы. Билл Денбро скрепляет зачетную книжку с поздравительной запиской
помощника художественного редактора и прикалывает ее к доске объявлений на
двери руководителя семинара. В углу доски - антивоенная карикатура. И вдруг
- это получилось как-то само собой - его пальцы достают ручку из нагрудного
кармана и он пишет через всю карикатуру:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62