Ему казалось, что этот камень способен насквозь прожечь его ладонь.
– Нет, я не гоняюсь за приключениями в традиционном смысле. Я гоняюсь за тобой.
Лила убрала свою руку.
– Я в это не верю, Фергус. И много раз говорила тебе об этом. Я уже очень давно ни на кого, кроме себя, не надеюсь.
– Ты как-то говорила и то, что у тебя на душе станет гораздо спокойнее, после того как твой сын устроится в Кордове.
– Да, помню.
– Ну?
– Он еще не устроился.
– Ну, так устроится.
– Маловато времени прошло, чтобы говорить об этом определенно. Но ведь не из-за Майкла же ты согласился на это, и не из-за того, чтобы завоевать мое сердце – это была бы слишком высокая цена для меня.
– Не из-за Майкла, не спорю, я ведь его почти не знаю. А ты, оказывается, так низко ценишь себя?
– Я ценю себя достаточно высоко, можешь в этом не сомневаться. И тебе это известно. – Она наклонилась к нему через столик и едва слышно проговорила. – Я знаю мужчин, Фергус. Я всю свою жизнь занималась их изучением. Ради женщины мужчина способен на многое, но уничтожить другого мужчину, других мужчин – нет. Для этого у него должна быть достаточно серьезная, мужественная причина. Женщина способна убить ради любви, мужчина же – ради власти и из-за денег.
– Значит, то, что мы совершаем – убийство?
– В какой-то степени. Ведь если наш план будет осуществлен, мало что останется от лондонских Мендоза. Ты об этом знаешь. А что касается меня, я никогда на этот счет не питала никаких иллюзий, я всегда знала, на что шла.
– А этот молодой Тимоти? Не ты ли обещала поднести ему банк на блюдечке с голубой каемочкой?
– Тимоти не больше чем подкупленный мною дурак. И он не справился бы с банком, даже если бы я это и сделала.
Лорд Шэррик откинулся на спинку кресла и маленькими глотками пил шампанское, изучающе глядя на нее поверх бокала.
– Формально ты права, – после недолгого раздумья сказал он. – Я с самого начала подозревал, что ему отведена именно такая роль, поэтому я и настоял на том, чтобы передать ему эти выкладки, когда он на прошлой неделе приехал в Дублин.
– Я что-то не понимаю тебя. Я вообще никогда не понимала, что ты этим хотел добиться.
– Я проверял этого парня, вообразившего себя претендентом на банк.
– Смысл?
– Смысл в том, что я рассказал ему все в точности, так, как я рассказал об этом уважаемой публике в своей сегодняшней статье в «Таймс». Я намеренно не стал называть ему своего имени и данные, которые он получил, были достаточно убедительными, в силу их специфичности они были даже более убедительными, чем моя статья.
Лила вскинула брови.
– Ты никогда мне не говорил, что ты собирался это сделать. Я полагала, что тебе было необходимо просто переубедить его.
– Я знал, что ты этого не одобришь, – перебил он.
– Но зачем?
– Понимаешь, мне хотелось поставить эксперимент – я дал этому мальчику шанс совершить благородное дело – уберечь своих братьев и отца, короче говоря, всех Мендоза от того, чтобы они не полетели в пропасть. А он решил этого не делать.
– Разумеется, он не стал этого делать. И слава Богу! Если бы он решил использовать этот твой шанс, то они исхитрились бы и нашли способ уклониться от выпуска этого займа, – Лилу даже передернуло.
Она с ужасом поняла, какой опасности подвергал ее Фергус, насколько близко подвел он ее к краю обрыва. Она одним глотком осушила бокал шампанского.
Шэррик кивком подозвал официанта. Тот уже подошел и вновь наполнил бокалы. Затем появился еще один официант, он принес запеченный палтус.
– Ты ничего не ешь, – заключил лорд, видя, что она не собирается притрагиваться к рыбе. – Ты чем-нибудь обеспокоена?
– Я все еще не могу прийти в себя после того, что ты мне только что сказал, – не стала скрывать она. – Зачем ты это делал, Фергус? Как ты мог подвергнуть все такому страшному риску?
– Дорогая Лила, ты сама призналась в том, что мы совершаем своего рода убийство. Мне просто хотелось узнать, заслуживают ли жертвы их участи.
– И ты теперь решил, что Тимоти заслуживает? А как насчет остальных?
– В отношении их у меня с самого начала не было никаких сомнений.
Она ухватилась за это.
– Значит, у тебя был какой-то свой, особый мотив, что-то такое, во что ты меня не посвящал?
– Не то, что тебе кажется. Никто из этих Мендоза мне лично никогда не навредил.
Она выжидала, зная, что он на этом не остановится и, в конце концов, объяснит ей все. Не нужно было только его подгонять. Некоторое время он сидел, созерцая тарелку, затем подозвал официанта.
– Мы решили, что не голодны, – сказал он ему. – Уберите это и принесите нам кофе. И бутылку коньяку, пожалуйста, «Курвуазье», восемьдесят первого года, – добавил он. Потом обратился к Лиле. – Я достаточно на своем веку насмотрелся, что выделывают эти банкиры на всем земном шаре, в том числе и в Ирландии. И это мне не по душе. Все, как видишь, очень просто.
Лиле это показалось каким угодно, но не простым. Она каждой клеточкой чувствовала, что он лгал. Но это не имело значения.
– Судя по всему, этот заем ожидает крах, и сегодняшний день это показал.
– Да, крах наступил, как и ожидалось. Вчера около четырех звонил мой брокер и молил о пощаде.
– И его мольбы были услышаны?
– Не были.
– Вот, – тихо молвила она. – Теперь я знаю, почему люблю тебя, Фергус Келли или лорд Глэнкорн – как бы ты себя не окрестил.
– Любишь меня?
– Если можно так выразиться.
9
Четверг, 24 июня 1898 года
Лондон, 10 часов утра
Хорошей погоды как не бывало – по стеклам окон Зала компаньонов струились потоки воды. В Лондоне хлестал дождь. Сырость, казалось, просачивалась через толстые стены.
– Проклятый дождь, – бормотал Чарльз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170