– Очень умен, возможно. Это неудивительно, если имеешь такой пример перед глазами.
Шэррик протянул к ней руку и положил свою ладонь на ее.
– Однако он будет вынужден обратиться за помощью, дорогая моя.
– Ничего, осилит, – по ее тону чувствовалось, что она обороняется. – Майкл был рожден для того, чтобы стать у руля в Кордове – это его предназначение. Вот увидишь, он все освоит очень быстро.
Ей не хотелось продолжать разговор в таком русле.
– Что решил Норман с той самой телеграммой Франсиско?
– Он отправил туда своего Чарльза. Вчера вечером тот сел на поезд в Кале, а оттуда отправится в Испанию в персональном вагоне. По моим расчетам, он должен уже скоро прибыть в Кордову.
Лила подняла голову и внимательно посмотрела на него.
– Ты неплохо осведомлен о всех деталях. Я и не знала, что у тебя такие хорошие подходы к Мендоза.
– Это могло сильно осложниться после этого случая с Тимоти. Тебе ведь известно об этом происшествии?
Она кивнула.
– Да. Беатрис умудрилась дозвониться до меня и поведала мне эту историю. В Уэстлэйке нет телефона, так она нашла способ позвонить из какой-то близлежащей деревеньки.
Лила помолчала, Шэррик – тоже.
– Ты ожидаешь от меня крокодиловых слез, Фергус?
– Отнюдь. Ненавидеть ты мастерица, Лила Кэррен. Возможно, даже больше, чем мастерица.
– То есть?
– То есть, ты временами забываешь, кого тебе следует ненавидеть. Если у тебя под рукой не оказывается подходящего объекта для ненависти, ты тут же выбираешь другой.
– Я никак не могу понять, к чему ты клонишь, – она убрала свою руку.
Он увидел длинные ухоженные ногти, перстни, блеснувшие на солнце сквозь тончайшие ажурные перчатки.
– К чему я клоню? – негромко спросил он. – Да все к тому, что ты готова себе навредить, лишь бы другому досадить, прости меня за такое выражение.
Лила молча ждала, когда последуют объяснения, зная, что они последуют лишь тогда, когда он сам соизволит их дать, она чувствовала его силу, его решимость, которые ее когда-то убедили в том, что они – прекрасная пара. Фергус был первым в ее жизни мужчиной, которого она считала умнее себя.
– Тебе необходим Лондон, – сказал он. – Твоему сыну потребуется Лондон.
Она поняла подтекст в его словах и смысл всего этого спора.
– Что же, размяк, жалеешь их, проникся к ним сочувствием?
– Нет, это не сочувствие и не жалость. Джемми, Норман и Генри получат по заслугам. Бедняга Тимоти вышел из игры. Остается Чарльз.
– Где остается и в каком качестве?
Шэррик крутил свою трость между пальцев, глядя на блестевший в лучах солнца ее набалдашник.
– В качестве правопреемника нового финансового института Мендоза. У него как раз для этого вполне подходящая генеалогия и отличная наследственность. В таких выражениях вполне можно было обсуждать арабских скакунов где-нибудь в Глэнкри.
– Лучшее для Чарльза – это стать управляющим новой компании с ограниченной ответственностью здесь, в Лондоне. Новое юридическое лицо, по аналогии с тем, которое ты запланировала для Кордовы.
Она вскочила, кипя от ярости. Маска невозмутимости разом спала с ее лица.
– Нет, дет и нет! Я этого не желаю, Фергус. И я не потерплю сговоров за моей спиной и изобретения тобой новых правил. Мендоза должны исчезнуть все до единого. Остаться ни с чем.
– Сядь, – его голос был холодным и твердым. – Сядь, Лила. Ты сейчас выслушаешь меня до конца, потому что должна меня выслушать. А посему лучше это делать сидя.
Она снова молча села на скамейку, на край скамейки, отодвинувшись от него на другой конец.
– Продолжай, – огорченно сказала она. – Говори, что должен мне сказать, и на этом закончим.
– Пойми, ты не должна заниматься раскапыванием могил. Твой главный враг мертв. Он вне досягаемости твоего возмездия, отомстить ему ты уже не сможешь. А теперь ты слепо крушишь все направо и налево, и тем самым себе и своему сыну оказываешь медвежью услугу. Сила Мендоза всегда была в двойственности их характера. В конце концов…
– Кордова существовала задолго до того, как появился Лондон, – перебила она.
– Я знаю. Но это было тогда. А сейчас банковское дело усложнилось. И именно наличие двух организаций тесно друг с другом связанных – это именно то, что обеспечит Мендоза перевес. Ротшильды устроены таким же образом – Франция и Англия. Но ни у кого из них нет и Испании, и Вест-Индии, и Англии. Это уникальное преимущество, а ты готова избавиться от него лишь потому, что твой муж доставил тебе массу неприятностей.
– Неприятностей? То, что произошло со мной, ты называешь неприятностями? Ну, знаешь, прости меня, но это называется несколько по-другому.
Он услышал в ее словах горечь от мерзких воспоминаний, боль.
– Я знаю, – сказал он, стараясь говорить мягче. – Но через какие ужасы тебе не пришлось бы пройти, они позади. Хуан Луис мертв. А ты жива и Майкл жив. Это ваша победа, моя дорогая Лила. Прошу тебя, не превращай ее в пиррову. Это будет самой великой из твоих трагедий.
– Ты все сказал?
– На данный момент, я думаю, этого достаточно.
– Этого больше чем достаточно, Фергус. Этого с лихвой хватит, чтобы я смогла убедиться, что ты – предатель, – с этими словами она поднялась со скамейки и стала уходить.
Шэррик не стал ее догонять. Он понимал, что сейчас это бесполезно. Время утешать ее, убеждать в истинности своих намерений, искренности своих мотивов еще придет, но сейчас пока рано. Он почувствовал в душе зияющую пустоту, пустоту потери, однако, знал, что эта потеря временная. А если нет? Об этом он предпочитал не думать.
Он поднялся со скамейки и отправился домой пешком и, пока шел, не переставал думать о том, отчего ему так не нравились эти симметричные цветочные клумбы Риджент-парка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170