— Я наверняка буду часто падать, — объяснила она, — поэтому хочу, чтобы земля была помягче.Чарлз вспомнил ее слова, когда оседлал мерина и пустил, его легкой рысью. Элли обладала практическим складом ума — и это было одно из качеств, за которые он ее любил.В последние дни Чарлз часто и много думал о ней. Порой люди, пытаясь привлечь его внимание, щелкали пальцами у него перед лицом, поскольку он сидел, уставившись куда-то вдаль, с блаженной улыбкой на лице. Да еще к тому же и вздыхал, как последний идиот.Интересно, пройдет ли когда-нибудь опьянение от настоящей любви? Ему хотелось надеяться, что этого не случится.Добравшись до конца подъездной аллеи, он вспомнил забавные замечания Элли накануне вечером. Должно быть, воспоминания размягчили его и притупили бдительность, и он не сразу заметил, что мерина что-то весьма сильно обеспокоило.— Ну-ну, Уистлер! Спокойно, мой мальчик, — сказал Чарлз, дергая повод. Однако это не успокоило мерина, он храпел от ужаса и, по-видимому, от боли.— Проклятие, в чем дело? — Чарлз нагнулся и, пытаясь успокоить Уистлера, стал поглаживать ему шею. Однако и это не помогло. Чарлз почувствовал, что мерин хочет сбросить его с седла.— Уистлер! Уистлер! Успокойся, мой мальчик! Никакого эффекта. И вдруг Чарлз почувствовал, что летит по воздуху. Он успел лишь крикнуть “Черт возьми!” и уже в следующую секунду приземлился прямо на правую лодыжку — ту самую, которую повредил в тот день, когда встретил Элли.Он чертыхался и ругался, однако это, к сожалению, нисколько не помогло унять страшную боль в ноге или как-то уменьшить его ярость.Заржав, Уистлер развернулся и галопом помчался в сторону дома, оставив Чарлза на произвол судьбы с распухшей, причиняющей невыносимые муки лодыжкой.Чарлз с трудом встал на четвереньки и дополз до ближайшего пня. Усевшись на него, он ощупал лодыжку. Она распухала буквально на глазах. Чарлз попытался стянуть сапог, но из-за страшной боли отказался от этих попыток. Очевидно, придется разрезать. Еще одна пара превосходных сапог будет загублена.Чарлз отыскал поблизости палку и, опираясь на нее, со стонами поковылял в сторону дома. Лодыжку жгло и дергало, но иного выхода не было. Он сказал Элли, что уедет на несколько часов, поэтому его отсутствие вряд ли кто-то скоро заметит.Продвигался Чарлз мучительно медленно, но в конце концов добрался до начала подъездной аллеи, и перед ним открылся вид на Уикомское аббатство.К счастью, рядом оказалась Элли.Сломя голову она бросилась ему навстречу.— Чарлз! — на ходу кричала она. — Что произошло? Уистлер вернулся один, весь в крови и… — Добежав до мужа, она остановилась, хватая воздух ртом.— Уистлер в крови? — переспросил Чарлз.— Да. Конюх не знает, в чем дело, я не знаю, что с тобой? Что случилось?— Уистлер сбросил меня. Я вывихнул лодыжку.— Опять?Он с сожалением посмотрел на правую ногу.— Опять, и притом ту же самую. Должно быть, она еще не вполне окрепла после прошлой травмы.— Болит?Чарлз посмотрел на нее как на полоумную.— Как тысяча чертей.— Ну да, конечно же! Давай обопрись на меня и пойдем к дому вместе.Чарлз положил руку на плечо Элли, перенеся на него часть собственного веса, и они двинулись к дому.— У меня такое ощущение, будто я снова вижу дурной сон, — сказал Чарлз. Элли хмыкнула.— Ну да, подобное мы уже переживали. Но вспомни, мы бы не сошлись с тобой, если бы ты не вывихнул тогда лодыжку. И уж конечно, ты бы не предложил мне выйти замуж, если бы я не стала тогда так заботливо и нежно за ней ухаживать.— Заботливо и нежно! — фыркнул Чарлз. — Да от тебя чуть ли не искры летели! — Когда они приблизились к дому, он сказал:— Я хочу заглянуть в конюшню и выяснить, что с Уистлером.— Ты мог бы пойти туда после того, как я осмотрю твою лодыжку.— Ты можешь сделать это и в конюшне. Наверняка там у кого-нибудь найдется нож, чтобы разрезать сапог. Элли резко остановилась:— Я настаиваю, чтобы ты зашел в дом, где я могу как следует осмотреть тебя и убедиться, что кость цела.— У меня нет перелома.— Откуда ты знаешь?— Я ломал ноги раньше и представляю ощущения при этом. — Он потянул ее к конюшне, но она замерла как вкопанная. — Элли, — процедил он, — пошли.— Тебе придется убедиться, что я еще упрямее, чем ты думаешь.— Если это так, я в большой беде, — пробормотал он.— Что это значит?— Это значит, что ты упряма как мул, хотя это может быть оскорбительным для мула. Элли отпрянула в сторону:— Ну знаешь ли!Чарлз мгновенно повалился на землю.— Ради всего святого, — проворчал он, потирая ушибленный локоть, — ты поможешь мне добраться до конюшни или я вынужден буду ковылять туда сам?Она круто повернулась и направилась к дому.— Упрямая ослица, а не женщина, — процедил Чарлз. К счастью, он еще не выбросил палку и с ее помощью с горем пополам добрался до конюшни и рухнул там на скамью.— Подайте мне нож! — крикнул он. Если он сейчас же не снимет этот проклятый сапог, его нога, похоже, лопнет.Конюх, которого звали Джеймс, бросился к нему и протянул нож.— Уистлер в крови, милорд, — сказал он.— Я слышал. — Чарлз поморщился, глядя на свои лучшие сапоги. Самые лучшие уже были разрезаны раньше — это сделала Элли. — А что с ним?Томас Леви, главный конюх и, по мнению Чарлза, лучший знаток лошадей во всей стране, шагнул из глубины конюшни и сказал:— Мы нашли это под седлом Уистлера.Чарлз ахнул. Леви держал в руке изогнутый ржавый гвоздь. Он был не очень длинным, но веса Чарлза было достаточно, чтобы острие гвоздя впилось в спину Уистлера и при каждом движении причиняло мерину страшные муки.— Кто седлал моего коня? — сурово спросил Чарлз.— Я, — ответил Леви.Чарлз недоуменно уставился на главного конюха, которому всецело доверял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87