Адам Заяц, девятнадцатилетний паренек, которого я защищал, по свидетельс
тву всех, был самый милый и застенчивый парень, во всей деревне, с какой-то
даже женственностью в характере. «Ото ж все равно как девушка, Ц говорил
и о нем, Ц ото ж даже пойдет с девчатами в лес собирать ягоды… Ну, вы знаете
, сколько вообще насобирают хлопцы? Вообще ж ничего! А этот, ей-богу, насоби
рает больше всех девчат вместе!… И вот этот Адам, в жизни своей и мухи не об
идевший, убил родного отца, подняв его на вилы. Убил потому, что не мог боль
ше терпеть его каждодневных издевательств над собой и над сестрой, над т
яжело больной матерью (мать недели через две после этого скончалась от р
ака, его постоянных пьяных ночных дебошей с матерщиной, с выталкиванием
из дома (и это нередко среди зимы, в самые лютые январские морозы!), с необхо
димостью неделями потом ютиться по чужим чердакам и чуланам. И когда оте
ц в очередной раз стал их всех троих выгонять на улицу («Вы тут кто? Я тут од
ин хозяин и персональный пенсионер, между прочим!»). когда при этом еще и с
хватился за вилы и полез на Адама, то Адам вырвал их у пего из рук и сам, слов
но бы на мгновение обезумев…
А потом он спал. Уснул здесь же, на пороге комнаты, возле трупа отца, и час ил
и два так рядом с трупом и проспал… Потом, проснувшись, аккуратно, как все
всегда делал вообще, пришивал к кальсонам оторвавшуюся во время борьбы и
драки пуговицу…
Адама Зайца я защищал со всем пылом молодости и со всей симпатией к этому
несчастному парню, который, как я уверен и сейчас, был доведен до крайност
и и совершил преступление в состоянии физиологического аффекта (сильно
е душевное волнение, снижающее контроль человека над своими поступками
), но доказать этого не смог. К восьми годам за совершение умышленного убий
ства приговорил его Минский областной суд, рассматривавший это дело у на
с в районе о выездной сессии. «Сработали» против него и его сон возле труп
а отца, и пришиваемая затем пуговица, а, главное, то. что пьяница-отец, как я
уже упоминал, был персональным пенсионером и в прошлом Ц отличником жел
езнодорожного транспорта, а Адам и его сестра, занятые последний год ухо
дом за больной матерью, на колхозные работы вообще не выходили, как указы
валось в их характеристиках, и выработали ничтожно малое количество тру
додней.
На это последнее обстоятельство более всего и упирал государственный о
бвинитель Ц приехавший из Минска, из областной прокуратуры, очень основ
ательный пожилой еврей с круглыми выпученными глазами и бугристым носо
м. Я сразу же его невзлюбил за его самоуверенность, непререкаемую глупос
ть и еще за то, как ни горько мне было это сознавать, что как боец, как сторон
а в несостязательном нашел отечественном уголовном процессе он с его на
бором своих безотказных идеологических штампов был намного сильнее ме
ня…
Значение этих штампов я тогда недооценил, и в этом был мой просчет, больше
налегал на психологию. Мать Адама была тоже женщиной деспотичной и вздор
ной, детей она терроризировала не менее, пожалуй, чем ее муж, но их она брал
а своими несчастьями, болезнью, и они, особенно бесхарактерный Адам, всег
да находились под двойным гнетом. Этот постоянный психический двойной г
нет, я убежден, и подготовил почву для трагедии. Но вот с этим-то и не хотел
согласиться прокурор, которого устраивала его черно-белая версия, как н
е может быть лучше вписывавшаяся в формулу обвинения в умышленном убийс
тве, убийстве, заранее задуманном и прочее.
Было, наконец, и еще одно обстоятельство, делавшее мою позицию небезупре
чной. Дело в том, что когда утром Адам и ею сестра пришли в сельсовет, чтобы
зарегистрировать смерть отца и получить разрешение на его похороны, они
сказали, что отец умер от алкогольного отравления Ц «сгорел от самогона
». А поскольку такое здесь не считалось чем-то из ряда вон выходящим, к том
у же в деревне старики постоянно видели пьяным, то им поверили, не застави
в даже предъявить хоть какое-либо заключение о причине его смерти. Впроч
ем, ни врача, ни даже фельдшера в деревне, скорее всего, не было.
Итак, обман брата и сестры поначалу ни у кого не вызвал подозрений. Но когд
а односельчане стали приходить, чтобы проститься с покойным, а были тут б
ольшие специалисты по части всего, что связано с самогоном, то они, эти «сп
ециалисты», сразу же заподозрили неладное («Немагчыма, как Яков згарэл о
т самагона!») и вызвал участкового, а уж он до всего доискался в течение не
скольких минут. К вопросу о составе преступления (умышленное, намеренное
убийство или аффект, где нет такого намерения, а все происходит сиюминут
но и притом вызвано какими-то неправомерными действиями самого потерпе
вшего) все это, конечно, не имело отношения, но на брата и сестру оно набрас
ывало неприятную тень, и хотя все им в общем сочувствовали, в том числе и п
редседательствующий по делу член областного суда, перевешивающими ока
зались приведенные негативные обстоятельства. Верховным судом Белорус
ский приговор был отменен и дело направлено на новое рассмотрение (оно с
лушалось в новом составе суда и даже с новым прокурором, поскольку преды
дущий, с бугристым носом, к тому времени успел умереть), но и новый суд, кото
рый, хотя и отнесся к моим аргументам более уважительно и даже вписал нек
оторые из них в свой приговор, в итоге не решился ни на что иное, как повтор
ить выводы предыдущего и все осталось, как было.
В спасители человечества, вытягивающего своих клиентов «с под петли», мо
я хозяйка определить меня, одним словом, явно поторопилась!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35