Милая моя старушенция! С какой необыкновенной настойчивостью постоянн
о пыталась она меня убедить в правильности (эталонности) своего стародор
ожского жизненного видения и к каким уморительным прибегала подчас для
этого доводам…
Должен сказать, как ни курьезно это звучит, с ней мы стали настоящими друз
ьями, я полюбил эту чужую мне старуху а она меня. И это при том, что к ее Симе
я не испытывал ни малейшей приязни и почти не скрывал этого.
Ей нравилось, хотя она и не переставала меня все время за это поругивать, ч
то я много работаю, не вылажу из своей консультации иногда даже, чтобы сбе
гать в столовую («Так можно заработать туберкулез!»), а по ночам, что-то еще
читаю или пишу («Можно испортить глаза!». Нравилось, что обо мне уважитель
но отзываются мои клиенты, а коллеги из прокуратуры и из милиции, из суда (
все эти учреждения находились буквально в нескольких шагах от консульт
ации) по вечерам заходят ко мне «на огонек» и из моей комнаты ей, старухе, с
лышны какие-то непонятные, наверное, очень умные, разговоры и смех.
К тому же почти все мои приятели и коллеги были намного старше меня, а в гл
азах старухи они должны были выглядеть и очень важными персонами. Если т
акие важные персоны запросто заходят к ее постояльцу, почти мальчишке, т
о и сам этот постоялец, по-видимому…
Сыграло тут, наверное, определенную роль и еще одно обстоятельство. На не
го я обратил внимание с самых первых дней своей адвокатской работы в рай
оне.
Недели через две или три после прихода ко мне моей первой посетительницы
и с такими же примерно вопросами, как она (с такой же альтернативой в их по
становке) ко мне обратилась некая молодая учительница. Месяц назад на та
нцах она познакомилась с офицером (около райцентра находился военный го
родок, он хочет на ней жениться, но настаивает, чтобы до этого она разделил
а с ним постель. Вот она и не знает, стоит ли это делать?
Ц Он говорит: «Ляжь! Ляжь!» Ц повторяет учительница, преподаватель язык
а и литературы, и с учительской же непререкаемостью одергивает меня, ког
да я пытаюсь ее поправить, Ц «Ляжь!» Ц он говорит, а что будет, не подумает
ли он, что она непорядочная? С другой стороны, «не ляжь» с ним, подумает, что
она его не любит?
Дилемма Ц очень, очень напоминающая ту, которую предлагала мне решить м
оя первая клиентка, даром что эта, должно быть, с высшим университетским о
бразованием, хорошо одета и недурна собой, но мне, слушающему ее, внезапно
приходит в голову совсем уже интересная мысль. Я понимаю, что в ее глазах,
в глазах и многих других моих посетителей я Ц кто-то вроде попа. Такова с
ама моя профессия советчика и защитника. Я должен все знать даром что еще
сам почти мальчишка, все вообще знать о жизни, а не только свои законы, во в
сем разбираться. Я же Ц и опять-таки в силу самой своей профессии Ц сове
сть или, может быть, даже связь с потусторонним миром. В другом месте, в дру
гое время они, наверное, пошли бы к батюшке, к ксендзу или раввину, но побли
зости таковых давно нет. Пошли бы, може г быть, и в райком партии (все-таки н
ачальство!), но туда со своими вопросами им идти боязно, И вот они идут ко мн
е: ну-ка, милейший Сергей Владимирович, поройся в своих извилинах, поспрош
ай душу Ц должна ли я еще до свадьбы лечь в постель с этим шустрым офицеро
м? Потому что для себя я, конечно, это уже решила Ц лягу! Куда деваться? Ц н
о мне все же хочется, чтобы и ты мне это посоветовал. Посоветуй, облегчи ду
шу!
Я думаю, это моя профессиональная исключительность Ц и она тоже была, пр
ичиной того, что и хитрющая моя старуха-хозяйка, которая была и без того к
о мне расположена, это расположение изливала на меня уже в невообразимых
дозах, а уважение ко мне превратила чуть ли не в пиетет, на который могут р
асчитывать только ясновидящие, гадальщики и другие особы, связанные с по
тусторонними силами. Я был не только важной личностью и приятелем других
важных личностей, например, автоинспектора Васи, но еще и наделен некими
трансцедентальными свойствами, делавшими мою личность исключительной
даже среди них. Поэтому меня можно было обсчитать, что ею не раз и делалось
, или даже при случае что-нибудь у меня стянуть, можно было неделями не уби
рать у меня в комнате и в кухне, чтобы под потолком флагами реяла копоть, а
ноги по щиколотку, увязали, з курином помете, но низвести меня до ранга обы
чного смертного человека Ц это уже ни в коем случае! Такова власть чудот
ворца, власть жреца над простыми душами. Ведь при случае я, может быть, смо
гу и ей самой отпустить какой-нибудь ее страшный старушечий грех Ц краж
у, например, у меня пары яблок для Сененьки или цодслушиваиие под моей две
рью, сумею выбить дурь из детолюбивой Симы?
И вдруг я узнаю, что коварная эта старуха еще, оказывается, коварнее, чем я
мог предположить: я получаю взятку. Выйдя как-то раз в конце рабочего дня
на кухню, где в то время никого не было, я увидел на столике у самой моей две
ри несколько пакетов, завернутых в грязноватую газетную бумагу и тоже за
ткнутый сверху газетным кляпом графин с мутноватой жидкостью.
Ц Бася Борисовна, что это?
Старуха заулыбалась, загримасничала, завертелась на месте.
Ц Ой, тут якаясь баба была… (рассказывая мне о моих клиентах, она почему-т
о всегда переходила на местный слеш: так наверное, считала она Ц она ближ
е к народу) якаясь была баба… Я думаю, это та, что, помните, ее муж из теми «ав
эчками»? Что они сдохли? Так теперь он опять что-то сказал за этих овечек н
а собрании. Что надо было их хорошо «гадавать».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35