«Вы уже встали? До вас тут яка
ясь баба пришла!» А вслед за тем послышится голос и самой этой «бабы», клие
нтки, которая прямо с порога начнет живописать бесчинства пьяницы-мужа
или издевательства колхозного бригадира, ежеминутно перемежая свой ра
ссказ восклицаниями: «Ой, Божечки, Божечки!… Аблыкат! Залатенький! Я ж табе
ублагатвару!…»
И все-таки я не мог закрыть книгу и продолжал читать.
В глухом лесу, «в неприступных дебрях бора», как и в нашем Стародорожском
лесу, живут люди с. непохожими на наши именами, поверьями и обычаями но оче
нь похожие на нас, на всех людей мира. Они точно так же любят, страдают, при с
лучае обманывают друг друга и друг другу изменяют.
Они так же несовершенны, как мы, и так же одиноки… И мудрая старуха по имен
и Накомис так же, как наверное, старуха Мирониха, учит свою добрую, но непу
тевую дочь элементарной женской предусмотрительности:

«Ц О страшись, остерегайся

Меджекивиса, Венона,
Никогда его не слушай,
Не гуляй одна в долине,
Не ложись в траве меж лилий!»
Но не слушалась Венона,
И пришел к ней Меджекивис,
Темным вечером подкрался…
Там нашел ее коварный
Ветер западный Ц и начал
Очаровывать Венону…
И родился сын печали,
Нежной страсти и печали,
Дивной тайны Ц Гайявата!…»

За дверью в консультацию в ту ночь, как потом выяснилось, тихо плакала под
слушивавшая нас старуха.

Глава V.
Зима Ц весна шестьдесят первого года. События районного и нерайонного з
начения. Дело отцеубийцы Адама Зайца.

Зима в Старых Дорогах долгая и безрадостная. Поуезжади. студенты, городо
к опустел Черные избы «домов» под густым слоем снега (он иногда достигае
т высоты самого «дома») стоят, вжавшись в землю. Снег покрывает и все надво
рные строения, и все уменьшающиеся поленницы дров во дворах. Не квохчут к
уры. Тишина. Местечко засыпает.
По-прежнему, впрочем, активно работает несколько районных учреждений, в
том числе суд. Люди судятся, изобличают друг друга делят совместно нажит
ое имущество («раздел колхозного двора»), обирают или пытаются обобрать
друг друга… Живут!…
Произошло несколько событий районного и нерайонного значения. В доме ку
льтуры (так именуется теперь районный клуб) недавно назначенный заведую
щий этим учреждением, бывший учитель истории товарищ Ратнер прочитал ле
кцию о христианстве, где убедительно и неоспоримо доказал, что «Иисуса Х
ристоса» никогда не было Ц это солнечный миф. Напился героический гном
Фима и окончательно победил всех родственников жены. Фиму на это! раз заб
рали в милицию, и Пильгунов бегал его оттуда выручать.
И еще нагрянула из Минска жена Узлянера. Обошла все! еврейские дома, всем с
тарым еврейкам рассказала, какой ее муж необыкновенный мерзавец: берет н
аверное, взятки, дружит с этим подонком-адвокатом и не хочет с ней спать. П
еред отъездом она расколотила толстое, в полпальца, стекло на столе прок
урора.
Вот, собственно, и все главные события той зимы.
Да, совсем забыл. В доме культуры восьмидесятилетни» сапожник Кустанови
ч, постоянный участник художественной самодеятельности, вместе со свое
й старухой-женой пел белорусские народные песни, плясал «Павлинку» и вс
е такое. И как Мольер умер на сцене. Мир праху его!

* * *

С наступлением весны ничего вроде бы не изменилось и в моей консультации
. По утрам ко мне по-прежнему приходили мои клиентки (приходили очень рано
с рассветом, когда открывался маленький местный базарчик, на который им
ведь тоже нужно было еще успеть), я выслушивал их бесконечные истории, что
-то писал им, потом бежал в суд на зов секретаря Зиночки («Ой, бежите в суд, т
ам сейчас дело будет, и они хотят взять защитника!» Ц «Хотят пригласить з
ащитника?» Ц «Да, да, хотят нанять!»).
Или же, наконец, вместе с моими коллегами из суда и прокуратуры и неизменн
ым Фимой (Фима после пребывания в милиции заметно поскучнел), вместе с ним
и ехал в какую-нибудь деревню, чтобы там (ближе к народу!) выслушать уже в ли
цах какую-нибудь душераздирающую историю из его (народа) жизни. Сидел обы
чно чуть ли не до вечера и промерзшем за зиму и всегда полупустом сельско
м клубе.
В зале чадили керосиновые лампы, на степах, радуя душу, висели транспаран
ты с призывами и с сообщениями об успехах местных картофелеводов и механ
изаторов… В колхозе имени Скворцова и Майорова, где недавно побывало обл
астное радио и телевидение и вообще проходило большое партийное шоу (это
т колхоз считался лучшим в районе и ему торжественно было присвоено зван
ие колхоза коммунистического труда и быта) мы рассматривали дело о групп
овом изнасиловании сельской дурочки. Ее изнасиловали в пьяном виде трое
парней набравшихся по случаю этого праздника. На вопрос судьи Пильгунов
а, знает ли она этих парней и может ли их показать здесь, в зале, дурочка дов
ольно осмысленно ответила, что да, может, кривеньким пальчиком указала н
а всех троих подсудимых, сидевших в углу зала под охраной конвоя, в их числ
е и на моего подзащитного, а, несколько помедлив и вдруг радостно ослабив
шись, Ц и на прокурора Михаила Павловича, словно внезапно вспомнив о чем
-то особенно приятном, и на самого Пильгунова…
Впрочем, приблизительно через час после начала процесса все его немного
численные наблюдатели обычно уже спят, 4 иные из них еще и уютно при этом п
охрапывают…
А, между тем., если бы они не спали да еще и не похрапывали при этом, если бы м
огли слушать и понимать, какие удивительные человеческие трагедии иной
раз здесь перед ними разворачивались, какой обнаруживался схлест харак
теров, темпераментов и всего прочего, присущего только настоящей высоко
й драматургии!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35