Дай срок. Прошу, делай, как я говорю.
Жоржетта в изнеможении прислонилась к стене, и плеть выпала из ее безжизненно повисшей руки.
- Я наконец счастлива, - произнесла она устало. - Всю оставшуюся жизнь я буду помнить, как мне было хорошо. Единственно, чего бы мне еще хотелось, так это, чтобы Гарт посмотрел на все это, а там можно было бы ее и убить.
- Мой план лучше, - быстро ответил Арнольд. - Увидишь.
Он снова владел ситуацией и действовал четко и быстро.
- Ты принесла то, о чем я просил? - повелительно спросил он сестру.
Она кивнула и вышла из домика. Через минуту Жоржетта вернулась с бесформенным свертком, бросив его у моих ног.
- Надень, - приказала она.
В свертке оказалась поношенная рубаха, рваная нижняя юбка, вылинявшее платье и побитая молью шаль, когда-то приятного лавандового цвета. Ни туфель, ни чулок. Квадратный кусок неподрубленной ткани - очевидно, головной платок.
Когда я оделась, Арнольд одобрительно кивнул.
- Отлично, Жоржетта, выглядит весьма убедительно.
- В самом деле. Нам пора. Наше отсутствие может показаться подозрительным, да и в «Ля Рев» уже, должно быть, вовсю рыдают по Жаку. Надо выразить свои соболезнования и утешить родственников. Привязывай ее и пошли.
- Ты можешь сегодня ночью не приходить, - сказал ей Арнольд. - Остальное я сделаю сам.
- Нет, я приду с тобой, мне не хочется пропустить самого главного, - с улыбкой ответила Жоржетта.
Арнольд связал меня и толкнул в угол. Проверив прочность узлов и убедившись, что мне не освободиться, он погасил свечу и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Сначала я попыталась ослабить узлы, но вскоре поняла, что это бесполезно: Арнольд сделал работу на совесть. Потом я долго кричала, звала на помощь, понимая, что понапрасну трачу силы. Мне не от кого ждать спасения. Негодяи выбрали прекрасное место.
Совсем стемнело. Я испуганно вздрагивала при каждом звуке, с минуты на минуту ожидая возвращения своих мучителей. Чернота, еще беспросветнее, чем та, что была за окнами, объяла мою душу. Я не знала, что они замыслили, вернее, знала, но не находила мужества признаться себе в этом. Я боялась произнести догадку вслух, даже облечь мысли в слова - чтобы не навлечь беды, и запретила себе думать о другом, кроме испытываемых мной мук.
Проходили часы. Вначале скрюченные руки и ноги страшно болели, потом затекли; острая боль сменилась ноющей. Должно быть, я даже ненадолго уснула. Наконец послышались шаги, и я увидела свет фонаря.
- Ты еще здесь? - усмехнулся Арнольд.
Я прищурилась от слепящего света и заморгала. Склонившись надо мной, он перерезал веревки, связывающие мои ноги.
- Вставай! - приказал он, поднимая меня. Кровь, прилившая к ногам, вызвала столь острую боль, что я, застонав, вновь повалилась на пол. Арнольд выругался и пнул меня ногой.
- Все в порядке? - Это вернулась Жоржетта.
- Наша подружка испытывает некоторые трудности со вставанием.
- Заставь ее, - фыркнула Жоржетта. - Мне наплевать, больно ей или нет.
Арнольд пинками поднял меня, не обращая внимания на мои стоны.
- Мы готовы? - спросила Жоржетта.
- Да, - ответил Арнольд, завязывая мне тряпкой рот и подталкивая к двери.
Я споткнулась и упала на колени. Он поднял меня за волосы и вывел из домика. Ночь была черна и безлунна. Где-то в траве послышался слабый писк и царапанье, неподалеку в соснах ухнул филин. Мы пошли сквозь камышовые заросли. Стерня больно колола ноги, неверный свет качающегося фонаря плясал на лицах моих мучителей, отбрасывая уродливые тени и делая их похожими на безумцев.
Мы шли к дороге, ведущей к реке. Там, где к поместью Хайлендс подходила дорога, мы остановились. Арнольд погасил фонарь, и мы остались наедине с тускло мерцающими звездами. Арнольд и Жоржетта ждали чего-то, о чем мне не было известно. Я замерзла, меня подташнивало и качало от слабости, но я чувствовала, что мои мучения только начинаются. Как бы мне хотелось, чтобы все оказалось кошмарным сном!
Жоржетта проявляла нетерпение.
- Ты уверен, что он про нас не забудет? - нервно спросила она.
- Конечно, нет, - сказал Арнольд, - я умею обделывать дела. Уж пожалуйста, не отказывай мне в умении шевелить мозгами, дорогая Жоржетта. Если ты хочешь домой…
- Нет, - упрямо отвечала Жоржетта. - Я остаюсь.
Если понадобится, я буду ждать до рассвета.
Вдали замелькал огонек. Все ближе и ближе. Вскоре можно было различить поскрипывание телеги и размеренно-медленный стук копыт. Наконец появилась телега без верха, освещаемая фонарем, висевшим на шесте рядом с местом возницы. Свет упал на наши лица. Жоржетта в неверном свете фонаря казалась настоящей колдуньей, живым воплощением зла.
- Загаси фонарь, - приказала Жоржетта вознице. - Ты хочешь, чтобы нас увидели?
При виде хозяина телеги я оледенела. Я знала его. В округе его звали не иначе как Ник-Старьевщик, но только торговал он не тряпьем, а человеческим хламом. Каждые полгода он объезжал плантации, скупая старых и больных рабов по дешевке. Он покупал человеческий материал, который больше никто не хотел покупать, и хозяин готов был сбыть его всего за несколько долларов, считая, что это все равно лучше, чем тратиться на гроб. Он меня узнал. Однажды я прогнала его с «Ля Рев», угрожая ружьем.
- Ну, мэм, - протянул он, - не думаю, что кто-нибудь нас увидит. Разве что лошади. Так что успокойтесь. Много времени это не займет. Это она? - кивнул в мою сторону торговец. - Вижу, вы держите ее с завязанным ртом. Должно быть, девочка любит поболтать.
- Скорее покричать, - поспешил ответить Арнольд. - Мы не хотим привлекать ненужное внимание, понимаете ли. В ночной тишине звук далеко разносится.
- Ясно, ясно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161