мне было бы трудно работать с ним, если бы он позволял себе вольности. Мысль о близости с мужчиной не вызывала во мне ничего, кроме ужаса и отвращения. Воспоминания о капитане Фоулере были еще слишком свежи. Днем я гнала их прочь, но капитан возвращался ко мне в ночных кошмарах, заставляя просыпаться в холодном поту. Неужели он на самом деле умер?
Я понимала: Жан Лафит предупредительно-вежлив со мной из врожденного чувства такта. Он сознательно давал мне понять, что относится ко мне так же, как относился бы к секретарю-мужчине, и я твердо решила сделать все от меня зависящее, чтобы заслужить его доброту и расположение.
За несколько недель я неплохо разобралась в делах Лафита. Он показал мне товары, хранящиеся на складах, и я воочию увидела, какими богатствами он владел, и это при том, что на Гранд-Терре находилась лишь часть его сокровищ.
На острове кипела бурная жизнь, которой мог бы позавидовать иной крупный морской порт. В маленькой гавани теснились суда, принадлежавшие в прошлом другим хозяевам. «Красавица Чарлстона», как рассказал Жан, покоилась на дне залива. Был ли на ее борту труп капитана? Я страстно надеялась на это, так как понимала: встречи с Фоулером я не переживу. Даже косвенное напоминание о страшных днях, проведенных на злосчастной посудине, повергало меня в трепет.
Береговое братство жило в одноэтажных домах, расположенных вдоль Баратарской бухты. Пираты перевезли на остров свои семьи, а некоторые - даже любовниц. Поразвлечься отправлялись в Новый Орлеан, который находился в трех днях плавания по известным лишь матросам Лафита протокам, через болотные топи и по узкому перешейку суши.
Особняк Жана выделялся среди прочих строений на острове. Тропическое солнце, отражаясь от моря, сверкало в высоких сводчатых окнах спален и гостиных, заливало веселым светом широкие веранды, окружавшие дом со всех четырех сторон.
Жан Лафит не слишком загружал меня работой, и на свежем воздухе я стала здоровее и крепче, чем прежде. Доминик взялся меня опекать и сопровождал в прогулках по острову. Он любил этот край и с такой гордостью показывал дикую природу Луизианы, словно сам был ее создателем. На небольшой пироге - плоскодонном суденышке, будто специально предназначенном для плавания по заболоченному мелководью, мы добирались до самых глухих уголков острова. Здесь я впервые увидела аллигаторов. Странные старообразные, словно замшелые создания страшно заинтересовали меня, но Доминик был настороже и зорко следил за тем, чтобы я держалась от них подальше. Один из пиратов поплатился ногой за неосторожность, а некоторые крокодилы, судя по их размерам, вполне могли проглотить человека целиком.
Мне нравился на Гранд-Терре сказочный лес, весь в клочьях испанского мха, словно это не деревья, а заколдованные чудовища с длинными седыми волосами. Мне нравились кипарисы, растущие в болотах, с искривленными стволами, похожими на преклоненные колени. Но больше всего мне нравились мир и покой, царившие в этом краю нетронутой природы, та гармония, которая чудесным образом не разрушилась с проникновением сюда человека. Однако для последнего существовало вполне прагматичное объяснение: пираты не рубили леса, поскольку он служил им надежным укрытием.
Настоящей гордостью Доминика был принадлежащий ему корабль с гордым названием «Тигр». Судно было не очень большим, но весьма маневренным и отлично оснащенным для боя.
- Мой «Тигренок» одолеет любой военный корабль, - хвастался капитан. - Может быть, я возьму тебя как-нибудь с собой и покажу, на что он способен.
- Я буду рада, Доминик. Твой «Тигр» - просто прелесть.
- Так ты не боишься плавать?
На острове каждый знал, а если не знал, то догадывался о моей истории, но мне не докучали с расспросами, а это было самое главное.
- Нет, Доминик, я не боюсь ни океана, ни кораблей, боюсь только мужчин, которые на них плавают.
Встретив мой суровый взгляд, Доминик рассмеялся:
- Тебе, Элиза, палец в рот не клади. Немного тренировки, и тебя можно будет зачислять в команду.
Я прикусила губу, не зная, как отнесется Доминик к моей просьбе.
- Дом, ты научишь меня стрелять? Не из пушки, нет, и не из ружья, всего лишь из пистолета.
- Не знаю, что и сказать, - с сомнением протянул Доминик. - А вдруг ты прострелишь свою хорошенькую головку?
- Постараюсь этого не сделать, - засмеялась я. - Ты ведь отличный стрелок, так поделись своим искусством!
- Точно, я здесь самый первый мастер по пушкам и по ружьям. Пожалуй, в них я разбираюсь даже лучше, чем в корабельном деле. Что ружье, что пистолет - принцип один… Но что скажет Жан?
- Ты не хуже меня знаешь, что я гостья Жана и могу делать что захочу, хоть уехать с острова. Ну пожалуйста, Доминик, научи меня!
Я знала, что он не сможет мне отказать.
- Перестань, ради Бога, клянчить! В твоих руках я как воск. Ты с самого начала знала, что я соглашусь, - притворно сердито сказал Доминик.
- Какой ты добрый, Дом! Давай прямо сегодня и начнем? Я еще хочу научиться фехтовать. Мой брат Филипп немного занимался со мной, но это было давно, да и я была совсем девчонкой, а я хочу научиться управляться со шпагой по-настоящему, как мужчина. Ты ведь научишь меня фехтовать, правда, Доминик?
Дом покачал головой:
- Я не слишком силен в шпаге, учитель из меня плохой. В этом деле мастак Жан. Он лучший шпажист в стране, но, готов поспорить на моего «Тигра», он не согласится.
- А я его хорошенько попрошу, - доверительно сообщила я. - Как он мне откажет?
- Так на кого же ты собралась идти войной, моя маленькая леди? Никак не возьму в толк. Что-то странное творится в твоей хорошенькой головке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161