И Лёха зарубил себе на носу, что у меня пагубная с
трасть к Наталье Медведевой. Правда следователи не сказали ему, что стра
сть давно устарела и выдохлась, что глава «Предательство женщины» была н
аписана в 1995 году. Потому он вытаращил-таки круглые кабаньи глаза, когда я
в ответ на его садистское предположение, что Наталья Медведева сейчас ле
жит в постели с самцом, в то время как я парюсь на нарах, я в ответ на его пре
дположение спокойно сказал, что, «да, кому-то досталось обгладывать стар
ые кости Натальи Медведевой». Прости меня, о несравненная Наташа, что я ут
рировал в ответе этому стукачу состояние твоего тела, я уверен, что ты по-
прежнему соблазнительна, но, увы, надо было так ответить. Чего я не утриров
ал, так это своего сексуального равнодушия к тебе. Меня всё ещё заставлял
а вздрагивать Лиза, а терзала меня и терзает мои ночи в тюрьме крошка Наст
енька.
Основываясь на устарелых агентурных данных Лёха некоторое время доста
вал меня Наташей. Увидев, что я проснулся, он начинал с закрытыми глазами я
кобы разговаривать во сне: «Ой, Наташа, нет, не надо, не уходи!» Он спутал две
моих книги и произносил сентенции вроде «Зачем, Лимонов, ты душил Наташу,
зачем?» Ему дали задание ранить меня, он и ранил, не вдаваясь в детали. В «Эд
ичке» герой душил Елену. Следователь Шишкин, лицемер, много раз подчёркн
уто заявлял, что он не читал моих книг. Всё они отлично прочли! «Анатомия г
ероя» была настольной книгой толстого оперативника капитана Эдуарда В
адимовича, он сам признался ещё при аресте на Алтае. В значительной степе
ни они и арестовывали меня за мои книги. «Сегодня счастливейший день мое
й жизни, Ц сказал мне в самолёте Эдуард Вадимович, Ц я Вас арестовал!» Ап
офеоз жизни Ц арестовать любимого писателя! Прекрасный момент счастья
и удовлетворения. И вот теперь Лёха нависал надо мной, вглядываясь в моё л
ицо. Больно ли мне? У меня исчезли все сомнения в том, что он «сука», когда мы
разговорились с ним о ФСБ, и я сказал, что никакие они не наследники «ВЧК»,
как они любят думать, а вульгарная охранка. «Ну да, они для тебя „черви“, ты
их не любишь!» Ц брякнул Лёха. Лёха как раз уверял меня, что ФСБ, в отличии о
т ментов, можно верить, что с ними можно идти на компромисс, что они, эфесбе
шники Ц серьёзные люди и слова свои сдержат. Я чутко зафиксировал, пойма
л «червей». «Черви» тотчас поставили всё на места. Их лучший ударник труд
а проговорился. В январе на одном из собраний в штабе мы негодовали по пов
оду того, что ФСБ выдало наших ребят латвийским спецслужбам, и когда я воп
росил зал, как же их после этого называть, кто-то из ребят сказал: «Черви он
и». «Во, червями и будем называть; черви» Ц сказал я.
Лёхе могли сообщить о «червях» только мои следователи. После «червей» я
его понял. Он выдал себя, и после червей жить мне с ним стало легче. Доселе я
думал, что мне не повезло с сокамерником, вот достался психопат. Выяснило
сь что невезуху организовали.
Он был неглуп от природы. Но как большинство русских людей не сумел себя р
еализовать. А возможно в этом и было его предназначение Ц стать Иудой, и к
ак Эдуард Вадимович был счастлив арестом любимого писателя, так и Лёха б
ыл счастлив своими достижениями Ц смотря телевизор или слушая радио во
зможно чувствовал себя Великим Человеком Ц «этого я довёл до чистухи, я
его свалил!» Ц очевидно злобно переживал он, глядя на «процессы». Я думаю
, этот кабан с каменной, изъеденной прыщами спиной был их лучшая сука из це
лой стаи сук, прописанных в крепости Лефортово. Он был просвещённой суко
й, «прочитал все книги», в библиотеке КГБ, так он по крайней мере говорил, п
ри мне за полтора месяца он не прочёл ни единой. Он знал русскую историю, п
равда знал её скорее по историческим романам. Он любил поговорить о Дмит
рии Донском или Иване Грозном. Но никогда не слышал имён шлиссельбуржца
Морозова., Льва Гумилёва или Фоменко и Носовского. Он был недоделанный ку
сок, чуть-чуть обтесался самообразованием, но до крайности ограничен и р
еакционен, как многие в тюрьме. И в то же время упрям. И психопат.
Однажды утром он наехал на меня за то, что я, по его мнению, недостаточно тщ
ательно мою руки. Он ещё лежал в постели, один только глаз открыт, но какая
же сука, он подглядывал, как я мою руки. Он сказал, что немытыми руками я хва
таюсь потом за его миску, а у него слабый желудок, и он может заболеть дизе
нтерией. Я ничего ему не ответил, только посмотрел на него выразительно. К
огда через час нас вывели на прогулку, он всё ещё продолжал бубнить о дизе
нтерии и о том, как взрослый мужик не умеет умываться и после жопы лезет ру
ками в его миску. Я остановился и сказал ему: «Алексей, у тебя просто херов
ое настроение и ты срываешь его на мне». Его всего перекосило. «Ты хочешь с
казать, что я говорю неправду?»
«Ну да» Ц сказал я. «Я мыл сегодня руки так же и столько же времени, что и в
обычные дни. Но сегодня у тебя херовое настроение. Сегодня тебе, может быт
ь тоскливо, может быть, у тебя приступ депрессии, в тюрьме это частое дело…
»
«Да ты знаешь, что с тобой будет, если ты попадёшь на Бутырку?» Ц губы у нег
о дрожали. Я подумал, что он меня сейчас ударит. Но надо было дать ему отпор.
У меня некрепко держатся два передних зуба, надо будет выставить на него
голову. Правда у меня были четыре сотрясения мозга.
«Знаю, Ц сказал я, Ц Ты меня просветил. Меня опустят на дальняке, засунув
голову в дальняк, я буду орать при этом, но никто не придёт мне на помощь»
Ц сказал я с вызовом. Я хотел было добавить, что ему, суке, на Бутырке или на
зоне пустят заточку под рёбра, но не сказал, побоялся скандала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115