Думаю, бл
едным товарищам из ФСБ стоит провести ряд зачисток в тех исторических ме
стах. Там явно благоприятный климат для рождения преступников.
Важнейший и активнейший Че Гевара, как я уже объяснил, являлся чужеземны
м преступником (что-то вроде арабского наёмника Хаттаба, если перенести
его на российскую ситуацию) для боливийских властей, но в результате ста
л одним из главнейших Героев Пантеона современного человечества. Салма
н Радуев, сидящий надо мною в камере №101, несомненный преступник для Росси
и и для российских граждан (в число коих вхожу и я), но вот для Чечни Ц он на
родный герой, хотя и несколько эксцентричный. Пока я пишу эти строки, его с
оратник Аслан Алхазуров сидит на соседней шконке и радостно читает «Ком
мерсант», о событиях в Чечне. Я отдал ему сегодняшний номер первому, пусть
прочтёт о своей Родине, на первой странице «Коммерсанта» сегодня фотогр
афия чеченской женщины с мечом. Я уже говорил, что преступник Ц двигател
ь общества. Семь лет российская жизнь вся организуется вокруг преступно
й Чечни. Не учитывать её существования невозможно. Чечня Ц коллективный
субъект преступления. Россия живёт жизнью, ориентированной на Чечню. Ро
ссийские города боятся взрывов чеченцев. Российские войска проводят во
енные и полицейские действия на земле Чечни. Одновременно и Россия являе
тся для Чечни субъектом преступления, Ц коллективным преступником. (Ка
кими бы красивыми и благородными мы бы себе не казались). Ещё Лермонтов, ко
мандовавший некоторое время отрядом волонтёров (нечто вроде современн
ого спецназа, казаки и сорви Ц головы) на земле Чечни со знанием дела писа
л: «Не счесть в Чечни аулах матерей/ Пугавших русским именем детей».
Преступление Ц это насилие. Личное насилие ещё не война, но уже чревато у
бийством. Больше всех сюжетов обывателя волнует смерть, разумеется. Пото
му его волнует преступник. Разумеется, укравший штаны из супермаркета ти
п не вдохновляет обывателя. Некоронованный король обывательских грёз о
преступниках Ц это убийца. Поскольку имеет дело с Богом данной человече
ской жизнью. Поскольку убийца Ц душегуб. Загубить душу живую Ц что може
т быть круче! Это вызов Господу Богу, а не только человеческим законам.
Интересно, что традиционный российский воровской мир до сих пор (до неда
вних пор) придерживался иерархии абсолютно противоположной той, что соз
дана воображением и чувственностью обывателя. Те, кто придерживался «во
ровского хода» Ц убийц не жаловали, убийц не принимали в приличном воро
вском обществе, с ними нельзя было обменяться рукопожатием, или сесть в к
амере за одним «дубком». Воровской мир в сущности был лишь элитной секто
й, основные нормы морали в сущности оставались теми же что и на свободе. Во
р в законе не имел права работать, не должен был иметь семьи, ни в каком вид
е не имел права сообщаться с «мусорами». Это был рыцарь умеренности и пра
вильного, почти аскетического поведения. Он был Верховным арбитром и пол
иткомиссаром воровского мира. Традиционно, «ворами в законе» становили
сь в основном профессионалы карманники. Умение очистить карманы или сум
ки клиента, не причиняя ему вреда, чрезвычайно ценилось. По всей вероятно
сти «воровской ход» был приспособлен к советской действительности, был
её «зеркалом».
Однако вместе с изменением социума и политической ситуации в России пре
терпели катастрофические изменения и криминальные нравы. В 90-е годы Отар
ий Квантришвили, осужденный первый раз за изнасилование, умудрился стат
ь папой воровского мира или его крёстным отцом. В тюрьмы пришли наркотик
и, и сегодня «смотрящий» в камере Ц наркоман, говорят, не редкость.
Но вернёмся к иерархии преступлений в представлении обывателя. Конечно
убийца Ц на вершине, или близко к вершине иерархии. Убийца романтичен до
невозможности. Он без остатка покоряет и устрашает папу и маму обывателе
й. Дети же, девочки и мальчики, обывателя с мистической опаской задумываю
тся о насильниках и маньяках.

"В подворотне нас ждёт маньяк

Хочет нас посадить на крючок
И только мы остались на расстерзание-е-е ему
Парочка простых и молодых ребят…"

«Он порежет нас на меха», Ц с опаской пел талантливый Мумий Тролль в своё
м первом альбоме. Маленькие мальчики, а особенно девочки даже не задумыв
аются, а в некоем ступоре чувствуют насильника на теле. И вздрагивают. Дет
и обывателя. И мама забеспокоится: на дворе ночь, а дочери до сих пор нет до
ма, не попалась бы дочь насильнику. «Отец, ты бы сходил к метро, Маша вот-вот
должна вернуться?! Сходите с Димкой!» Отец и старший брат отправляются, вс
тречают Машу. Всё нормально, только возможность появления насильника ос
таётся присутствовать на тёмных улочках спального района. Целая индуст
рия насилия создана вокруг преступника обществом. Обыватель покупает с
ебе преступление одним нажатием кнопки телевизионного канала НТВ или Т
В-6 или любого другого. И тем, что впяливает свои обывательские очи на теле
экран, где ему с готовностью демонстрируют программу «Криминал» или «До
рожный патруль» или экранизированные видео-литературные версии прест
уплений в виде полицейских сериалов или художественных фильмов (как пра
вило действие в фильме раскручивается вокруг преступления). В более стар
омодном виде можно приобрести преступление в виде «детектива» в книжно
м магазине. Или приобрести описание преступления и фотографию преступн
ика в газете.
Экономически доходы от индустрии насилия не идут сегодня в карман госуд
арства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115