Т
ем паче, что ему платили от количества написанных страниц. Бальзак вовсю
боролся за авторские права и завоевал для Кабакова и его коллег мух нема
ло привилегий. Но Бальзак Ц гений, не потому, что он мастерски живописал г
остиные (30 страниц каждая) или этажерки (2 или 2,5страницы штука), но потому, чт
о талант его был не писательский, но социологический. Бальзак-гений соци
ологии, науки об обществе. Он сумел создать все основные типы французско
го общества. Его Гобсек, его Растиньяк, Вотрен, отец Горио и прочие социаль
ные типажи величественны. Бальзак сконструировал их и запустил в мир. По
сле него появились романисты.
Бродский: В начале нового века появилось кино. В нём описание самой злост
ной и возвышенной этажерки занимало самое большее 30 секунд, а можно было у
ложиться за 0,5 секунды. Через пару десятилетий после появления кино роман
наполовину умер, по крайней мере у него отнялись ноги. Но вечно живой оста
ётся поэзия, эмоциональная захлёбывающаяся прямая речь человека. Зря ты
перестал писать стихи…
Я: Рядом с тобой трудно было работать… В начале 21-го века можно констатиро
вать уже и смерть кино. Теперь только совсем в тёмных странах, в Индии, в Ег
ипте или Китае народ ещё наполняет кинотеатры. Сценированная, сыгранная
актёрами романическая история, снятая на целлулоид, мало кого увлекает в
европейских странах. Прежде всего потому, что трудно поверить в тождест
венность актёров и героев. Для этого нужно быть уже даже не наивным египт
янином, но человеком из только что найденного последнего племени дикаре
й Новой Гвинеи. И роман, и художественный фильм сегодня дохлые. Роман сдох
вместе с верой в реальность романа. Это как трюк с зеркалом: до тех пор, пок
а мы уверены, что эти, кого мы видим в зеркале каждый своего Ц это мы, до тех
пор всё нормально. Если однажды мы потеряем веру в то, что этот вот в зерка
ле Ц "Я", мир сломается, так станет страшно. С литературой не так страшно, ро
маны fiction по инерции печатаются тысячами тонн, но в них уже никто не верит, он
и потеряли силу.
Писатель Ц жалкая фигура. Что может быть архаичнее и тупее, чем сидеть и л
епить из слов обывателя Иванова и давать ему в подруги Петрову… Безуслов
но вершиной всех достижений человека в описательной (то ли словом, то ли в
изуально) деятельности является прямой эфир Ц документальное прямое т
елевидение. Как жаль, что видео-камер не существовало в прошлом. Как жаль,
что мы не можем увидеть Юлия Цезаря, переходящего Рубикон, не можем увиде
ть графа Дракулу, или Сада в тюремной камере, склонённого над манускрипт
ом «120 дней Содома», или увидеть других затейников человечества.
Бродский: Профессиональный писатель Ц это переделкинский отвратитель
ный тип, которого переделкинские хулиганы должны постоянно тревожить, б
росать в его дом кирпичи, сдирать с него на улице пыжиковую шапку.
Я: Но, скажем, реалистическое исследование жизни Феликса Эдмундовича Дзе
ржинского, честное исследование, я бы прочёл с удовольствием. Не ту отвра
тительную агитку для слабоумных, каковая создана в серии ЖЗЛ, но честное
описание жизни заключённого Дзержинского. Интересно бы знать, как именн
о, на сколько градусов, куда и когда съехала у него крыша. С деталями такое
роскошное бы исследование, с фотографиями его вещей, если они у него были
… Помню, что железные кровати двух супругов: Ленина и Крупской на улице Ма
ри Роз в Париже (собственность компартии Франции), между ними я стоял, пози
руя фотографу, произвели на меня большое впечатление, как доказательств
о суровой, больной и блистательной аскетичности Ленина… В 1993 году издател
ьство «Молодая Гвардия» уговаривало меня написать для ЖЗЛ книгу о Ленин
е.
Бродский: Что ж не написал?
Я: Времени не было. Казалось, сегодня или завтра разразится революция… Об
общая всё ранее сказанное, я Ц не писатель. Я репортёр моей же жизни. Все м
ои так называемые «романы» (не я их так называл) романами не являются. Это
репортажи из горячей точки, Ц из моей жизни. Коллеги не признают меня сво
им, потому что их до сих пор забавляет примитивная старая игра в слова. Я и
граю в жизнь.

COSA NOSTRA № 171


История:

Эпизод самый первый: 8 февраля 2001 года. Ранее утро. Отправляющийся в Париж и
з Москвы мой старинный приятель Тьерри Мариньяк (он фигурирует в романе
«Укрощение тигра в Париже» и в нескольких рассказах) задержан в аэропорт
у Шереметьево. Его ожидали. При обыске у него изъято письмо Савенко (Лимон
ова) к полковнику Роберу Денару, известному военному инструктору (среди
прочих он консультировал президента Омара Бонго). С 1977 по 1990-ый Денар возгла
влял режим на Коморских островах. (Во всяком случае он был правой рукой пр
езидента, да и захватил для него власть в результате военного переворота
в 1977 году. Коморские острова расположены в Индийском океане между Африко
й и Мадагаскаром.) С Денаром я познакомился и интервьюировал его в марте 1994
года. С тех пор я потерял его из виду. Предполагалось что, Тьерри найдёт ег
о и передаст письмо вместе с журналом «Амадей», в котором опубликовано м
оё интервью с Денаром (1995 год, кажется, май).
В письме содержится описание того, что со мной произошло с 1994 года. Я описыв
аю создание и деятельность НБП, а также 1) промышленность Рудного Алтая (Ка
захстан) и 2) в нескольких строчках военные способности Казахстана. Весно
й 1994 года в Париже Денар просил меня найти ему работу военного инструктор
а где-нибудь в Средней Азии. Ещё Денар хотел вложить деньги в сырьевые как
ие-либо предприятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115