Я (приподымаясь): Живой я. Свежий. Лежу, мечтаю.
Унтер-офицер (в кормушку): Правила давно читали?
Я(встаю): Виноват. Исправлюсь.
На самом деле в правилах поведения задержанного, обвиняемого и осуждённ
ого насчёт того, чтоб одеялом не закрывать голову, такого нет. Там есть про
носки, не более двух пар, про костыли даже есть, но отношения головы задер
жанного, обвиняемого или осуждённого и казённого одеяла правилами не оп
ределены. Пререкаться нет желания, вот в чём дело. Легче сказать: «Виноват
. Исправлюсь». На самом деле меня, как и горбатого, исправит могила. Но не ск
ажешь же: «Меня укусил Александр Блок».Отправят на Серпы и заколют.
Шемякин: Тебя заносит.
Я: Чего, Мишаня?
Шемякин: Когда я выходил с передачи Гордона, меня отозвал твой посланник
и передал твою просьбу помочь, чем могу. Я своё обещание выполнил.
Я: Ну и?
Шемякин: Я говорил о тебе с Путиным.
Я: Ну и?
Шемякин: Меня просили с прессой на эту тему не распространяться. Но повер
ь, я о тебе говорил.
Я: Причём здесь пресса? Я Ц заинтересованное лицо. Я не просил тебя говори
ть обо мне с Путиным, но если уж ты разговаривал с Президентом обо мне, то р
асскажи.
Шемякин: Чтобы назавтра это появилось в «Лимонке»? Нет. Я считаю тебя очен
ь талантливым, но ты занимаешься большой глупостью. Я знаю твою, так назыв
аемую, партию. В основном состоящую из молодых, вспыльчивых ребят. Дело за
шло далеко у вас, вам хочется действовать, обращать на себя внимание…
Я: Это тебе Путин сказал?
Шемякин: Это я тебе говорю… Но все шишки будут сыпаться на тебя. Ты ведь Ц
идеологический лидер. В одной из газет я читал большую статью в твою защи
ту, и человек, желавший тебе помочь, на самом деле оказал медвежью услугу.
Там были выписки из своих манифестов: глава партии распоряжается жизнью
и смертью твоих подчинённых. Ты понимаешь, как это сегодня воспринимаетс
я? К сожалению, тебя заносит. Ты помнишь, ты предлагал мне вступить в свою п
артию, предлагал пост Министра Культуры…
Я: Миша, на самом деле я бы тебе никакого поста не дал. Ты бы не справился. Я х
отел всего-навсего вытянуть из тебя денег на партию.
Шемякин: Ты…ты…
Я: Угу, твой друг Лимонов, которого ты вызывал среди ночи в Нью-Йорке и Пари
же, чтоб я спасал тебя. Однако тебе ничто не грозило никогда, ты Ц воплощё
нный здравый смысл. Тебе нужен был свидетель твоих якобы «безумств». Ты х
итрил и начинал бросать деньги и пепельницы в своих женщин и собутыльник
ов только в момент, когда я появлялся на пороге. Таким образом с помощью мо
ей и ещё нескольких лиц, использованных для той же цели, ты прослыл буйным
гулякой и безоглядным безумцем. Однако взаправду тебя никто в этой жизни
даже не поцарапал, и шрамы ты сам себе нарезал постепенно. Расчётливо. Мен
я возможно, заносит, но твоя проблема в том что тебя не заносит.
Шемякин: Ты…ты…
Я: Мишка, однажды я подошёл к двери твоего номера в «Хайт-Редженси Отель»
в Нью-Йорке и приложил ухо к двери. Ты о чем-то спокойно разговаривал со св
оей графиней, помнишь, была у тебя такая. Когда же я постучал и вошел, ты зао
рал и бросил в неё пепельницу. Если хочешь знать, я больше любил общаться с
твоей женой и дочкой. Они были симпатягами, кормили меня, Доротея училась
во французской школе, была панкеткой, и вместе мы ходили на концерт «Клэш
», в то время как ты пускал пыль в глаза заезжим москвичам, выгуливая их в «
Царевиче»…
Шемякин: Дыр бул щил… Твою, Лимона, мать…
Я: К тому же Доротея была уже тогда классная художница…
Издатель: Я бы не хотел, чтобы наше издательство обвинили в финансирован
ии деятельности НБП. Да я и не хочу такую деятельность финансировать. И во
обще мне очень не нравится, когда авторы, даже любимые мною, пытаются дави
ть на издательство, в том, какие книги издавать.
Я: Э,э, полегче. ФСБ, точнее, мой следователь, всего лишь попросил от Вас спра
вку, как доказательство, что Вы действительно выплатили мне сумму в пятн
адцать тысяч долларов за издание двух моих произведений: книги воспомин
аний «Книга Мёртвых» и расследования «Охота на Быкова». А Вы тотчас и стр
усили. Следователь уже шесть месяцев не выдаёт мне деньги, потому что у не
го душа Инквизитора, палача. Но я пожаловался три раза Генеральной Проку
ратуре и прокуратура велит следователю отдать конфискованные у меня ча
стные деньги. От Вас требуется лишь подтвердить, что мои деньги Ц чистые.
А какие это книги я Вас заставлял издавать?
Издатель: Все Ваши предложения об издании Ваших социально-политических
книг мне не интересны, мы очень редко издаём non-fiction, кроме того я люблю Лимоно
ва-писателя и равнодушен к Лимонову-политику. Это как минимум.
Я: Когда «роман» «Это я, Эдичка» вышел в 1979 году, он был расценен читателями
именно, как социально-политическая книга. Эмигранты обвинили меня в том,
что я продался КГБ. Когда вышла по-французски моя книга «У нас была Велика
я Эпоха», то французские газеты называли меня «певцом Сталинизма». А ког
да в 1993 вышел в Париже «Дисциплинарный санаторий», очень крупный французс
кий критик Мишель Поляк назвал меня «философом для скин-хэдов». Я хочу ск
азать, что все мои книги социально-политические. Других я не пишу.
Издатель: Я очень расстроен тем, что Вы отвергли все мои предложения. Преж
де всего по поводу трёх романов. Я уверен, что Ваши романы войдут в школьны
е учебники, даже если они остое…нили самому автору. А все предложения об и
здании Ваших социально-политических книг мне не интересны, повторяю…
Я: Вы не хотите меня услышать, Вы не понимаете, что Лимонов Ц автор книги л
екций «Очертания будущего», она сейчас печатается в газете «Лимонка» из
номера в номер Ц тот же Лимонов, что и автор «Эдички».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115