– А здесь мои книги, – сказал он, указывая на маленький шкафчик, в котором сиротливо приютились тридцать или сорок томиков. Лотти подошла к шкафу и пробежала глазами заглавия: «Тайна пурпурового занавеса», «Сто способов использования примуса», «Ешьте и худейте»!
Из метаморфоз, происшедших с Беном, прежде всего бросалась в глаза его талия. Она стала тоньше, Хотя Бен и жил теперь на более широкую ногу. Впрочем, он не делал секрета из своего режима:
– Раз в неделю – турецкая баня. Ни сахара, ни масла, ни сладостей – и никаких жиров. И я чувствую себя гораздо лучше. Да! Никогда в жизни я не чувствовал себя так хорошо. Сплю лучше. Сбавил уже двадцать пять фунтов и сбавлю еще столько же, прежде чем кончу курс. Пью кофе без сахара и даже не расцениваю это как лишение. Сначала пил его с сахарином, потом бросил и так привык, что мне теперь кажется, будто сахар и сливки только заглушают настоящий аромат кофе.
Бену Гарцу нравилось играть роль гостеприимного хозяина. Он говорил о войне, о делах, об участии Чикаго в военных событиях, о своем участии в них. Он покупал облигации, продавал облигации, жертвовал на то, на другое, на третье.
– Возьмите, например, итальянцев. Сколько, по-вашему, они продержались бы против австрияков?.. Или французов? Вы думаете, устояли бы они против немцев? Все они были почти при последнем издыхании, позвольте вам сказать. Да!
Темы для разговора он черпал из заголовков первой страницы газеты, но преподносил их с таким жаром и с такой уверенностью, что складывалось впечатление, что он получил сообщение из самого достоверного источника.
Тетя Шарлотта слушала его неодобрительно.
– Разве он рассказывал о войне неинтересные вещи? – задала вопрос миссис Пейсон, когда они ушли.
– Интересные, как… железнодорожная накладная! – выпалила тетя Шарлотта.
Генри Кемп оглушительно расхохотался, он редко теперь так смеялся.
– А что ты знаешь о накладных, тетя Шарлотта?
– Решительно ничего, Генри. Я даже толком не знаю, что такое накладная. Но это слово всегда вызывало у меня представление о чем-то бесконечно скучном, самом скучном на свете.
Вскоре, как раз в день свадьбы Бекки Шефер, Бен Гарц позвонил по телефону. Звонок раздался как раз в ту минуту, когда Лотти с неудовольствием вспоминала Бена. «Можно подумать, что мои мысли вызвали этот звонок!» – сказала она себе, подойдя к телефону.
Не хочет ли она покататься? Нет, у нее нет желания.
– Я очень прошу вас! Мы заехали бы по дороге в «Мидвей», там идет новое варьете, просто замечательное!
Она сослалась на головную боль.
– О, тогда это вам как раз необходимо. Сразу станет легче. Одним словом, я не принимаю отказа!
Она согласилась.
В белом платье, в красном спортивном пальто, в большой шляпе Лотта выглядела прелестно. Они подъехали к летнему ресторану «Мидвей» в новом «моторе» Бена. Ставя автомобиль в гараж, Бен поздоровался с шофером, обязанностью которого было заводить машины посетителей:
– Здравствуйте, Эдди!
Затем он поздоровался со швейцаром в ливрее:
– Здравствуйте, Джо!
И наконец поприветствовал метрдотеля:
– Здравствуйте, Аль! Приберегли мне хорошенький столик?
– Для вас, мистер Гарц, здесь всегда найдется столик!
Мистер Гарц придирчиво осматривал ресторан с верхней террасы. Нелегко было угодить ему со столиком: поближе к одной из трех площадок для танцев, но не слишком близко; поближе к оркестру, но не слишком близко; безусловно на террасе, где можно всех видеть и где тебя могут увидеть, однако не слишком на виду. Наконец нашли подходящее место.
В огромном ресторане, огороженном четырьмя стенами, но без крыши, царила приятная прохлада. Бен заказал напитки со льдом. На эстраде шла программа варьете. Бен энергично аплодировал и, казалось, хорошо знал участвовавших в нем девиц. Девушки эти были чрезвычайно молоды и восхитительно стройны. В одном из номеров они изображали различные виды света – свет свечи, газа, лампы, электрический свет, свет солнца, луны, звезд. Костюмы их были причудливы и казались бы нескромными, не будь они так молоды, и не будь они такими худыми.
– У вас, как я вижу, появилось несколько новеньких девиц, – заметил Бен метрдотелю Альберту, когда тот проходил мимо их столика.
– Да, – ответил Альберт и повторил еще раз, дабы не показаться недостаточно учтивым. – Да, сэр!
Лотти выговаривала самой себе: «Ах, Лотти, Лотти, не будь гордячкой! Совсем он не так плох. Просто веселится по-своему. А ты – всего лишь далеко не молодая особа, которая должна радоваться случаю провести прохладный вечерок в „Мидвее", попивая кларет со льдом. Да, должна радоваться случаю!»
Но она отнюдь не радовалась.
Конечно, Бен хотел танцевать. Он преуспел и в этом и стал искусным партнером. Лотти тоже любила поплясать. Но, танцуя с Беном, не получала особого удовольствия, хотя он танцевал легко и умело и ловко избегал столкновений с другими парами даже в этой тесноте. Вблизи он казался Лотти влажным, мягким и каким-то пухлым.
Однако, сидя за столиком, Лотти наслаждалась прохладой и почти отдыхала душой. Верхушки стройных деревьев казались причудливым фризом над окружавшей сад крытой галереей. Яркий свет из сада, падая на них, придавал им фантастический вид – они казались заколдованными, завороженными. «Совсем как деревья в феерии Барри», – подумала Лотти и уж было открыла рот, чтобы произнести свою мысль вслух, но остановилась. «Все равно он меня не поймет», – сказала она себе. Бен с аппетитом ел мороженое из высокого серебряного бокала.
– Такое мороженое есть можно, – объяснил он, – в нем нет жиров. Вот сливочное мороженое – другое дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75