– Почему?
– Не могу, чтобы давали мне комнату и еду даром. Я всегда платила за все.
И она принялась укладывать скудные пожитки в своей каморке на третьем этаже, рядом с комнатой Гульды. Тогда устроили совещание. Было решено, что Жаннета будет помогать по хозяйству: мыть с Гульдой посуду, выбивать матрацы и, пожалуй, чистить серебро. Чистка серебра была одним из «пунктиков» миссис Пейсон. Мысль почистить серебро тут же появилась в ее уме, стоило только ей увидеть, что Гульда в данный момент сидит без дела. Гульда целыми милями вязала грубые и безвкусные кружева и фестончики, предназначенные для обшивки ночных сорочек, корсетов и наволочек. Когда к ней приставали с расспросами, она ссылалась на некоего Оскара, плававшего по волнам океана. Сидя в редкие минуты досуга в своей чистенькой кухне, она вечно трудилась над рукоделием. В таких случаях миссис Пейсон начинала хлопать дверью, то входя, то выходя из кухни.
– Полюбуйтесь, опять сидит без дела! Петельки свои нанизывает!
– Успокойся, мама! – возражала Лотти. – Она закончила всю свою работу. Кухня прямо блестит. Сегодня она прибрала все комнаты. А обед варить еще рано.
– Ну тогда пусть чистит серебро.
Жаннета обедала с Гульдой на кухне и в первую же неделю покончила с кормежкой впопыхах на краешке кухонного стола. Она разыскала в подвале ветхий столик, укрепила его шаткие ножки, выкрасила белой краской и водворила на кухне под окном. В одном из ящиков буфетной она нашла вылинявшую чайную скатерть в японском стиле и покрыла ею столик. Появились приличные ножи, вилки и ложки. Жаннета оказалась приветливой, добродушной, услужливой девушкой. Гульда не могла не радоваться, что обрела подругу в этом унылом доме. Она показала ей свой сонник, без которого ни одна служанка-шведка не может жить, и очень подробно теперь рассказывала ей свои сны.
Время от девяти часов до четырех Жаннета проводила на курсах. Она отправлялась в город в изящном, перешитом для нее костюме Чарли и в матросской шляпе с приподнятым с одной стороны краем, что придавало ее лицу весьма пикантное выражение. Молодые люди ее не особенно занимали. Быть может, в этом была виновата печальная история с автомобильной прогулкой. Лотти предлагала ей пригласить кого-либо из кавалеров к себе, но Жаннета не спешила воспользоваться этим предложением. В один прекрасный день, вскоре после своего поселения на Прери-авеню, она обратила внимание на электромобиль. Лотти только что возвратилась из деловой поездки с миссис Пейсон. Жаннета остановила ее.
– Послушайте! А что, ежели бы вы научили меня управлять этой штукой? Ей-Богу, я живо выучусь. Я могла бы возить вашу машину по субботам утром, когда у меня нет занятий, и по вечерам, а мы станете посвободней. Ладно?
И действительно, она с невероятной легкостью научилась управлять автомобилем. Жаннета не знала, что такое нервы, хорошо чувствовала дорогу и обладала зорким глазом. Изучив все капризы этой дряхлой машины, она овладела ею в совершенстве. Девушка была прирожденным механиком, и после одного или двух ее совещаний с молодым человеком из гаража Элит электромобиль заметно ожил и стал лучше ходить. Теперь частенько уже Жаннета возила миссис Пейсон в ее дома на Вест-Сайд, а также на свидания с подрядчиками, водопроводчиками, плотниками и другими. До сего времени миссис Пейсон в таких случаях неизменно настаивала на том, чтобы Лотти ждала ее в «электричке» у тротуара. И Лотти наблюдала из автомобиля, как мать с озабоченным видом снует по лавкам, подвалам и переулкам в сопровождении тяжело ступающего и с каждой минутой мрачнеющего рабочего или подрядчика.
Жаннета же с самым невозмутимым видом следовала за миссис Пейсон в этих инспекторских обходах. И миссис Пейсон стала даже иногда спрашивать ее мнение относительно того или иного забора, пола или перегородки. Девушка хорошо справлялась и с подсчетами, имея, очевидно, врожденные способности к математике.
Таким образом у Лотти появился досуг. Она могла теперь провести полдня за городом либо просто позавтракать в парке, а иной раз прокатиться на Лесной остров, чтобы полюбоваться там таким чудом, как набухшие почки на деревьях и кустах. Лотти возымела даже смелую мысль найти себе какую-нибудь субботнюю работу, например, работать у судьи Бартон, однако опасалась, что тем самым окончательно свяжет Жаннету. Атмосфера старого дома на Прери-авеню как-то очистилась, стала менее тяжелой. Жаннета была словно струя чистой холодной воды в застойном пруду, каким представлялось их существование. Иногда Лотти приходило в голову как в сущности мало значила она сама – Лотти Пейсон, как таковая. Кто угодно мог выполнять ее обязанности девочки на побегушках. Оглядываясь на десять последних лет, Лотти приходила в ужас, не хотелось верить этому. Ведь если это так, то, значит, десять лет ее жизни пропали бессмысленно, испорчены, загублены! Она гнала от себя эти мысли. С некоторых пор Лотти со страхом пыталась заглянуть в будущее и видела себя семидесятилетней старухой, вроде тети Шарлотты, доживающей свою жизнь у Беллы. «Нет, нет, нет! – рвался из нее какой-то тайный голос. – Нет! Ни за что».
В последних числах апреля Лотти исполнилось тридцать три года.
– Ну, Лотти, – говорили ей, грозя пальцем, знакомые миссис Пейсон, – неужели вы дадите вашей молоденькой племяннице обогнать себя? Смотрите!
Лотти редко встречалась теперь с участницами «кружка». Бекки Шефер, как она слышала, с увлечением занималась танцами. Ее ежедневно видели в кафе, окруженную бледнолицыми и невероятно стройными молодыми людьми, волосы которых лоснились не хуже их лакированных ботинок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75