Хулители говорили, что у Чарли чересчур полные губы. Чарли ненавидела свои губы, считая их грубыми и чувственными. Некоторые были другого мнения (см. стихотворение «Ваши губы» в июньском номере журнала «Век»).
– Ну вот, – сказала Чарли и отвернулась от зеркала. – Прошло ровно пять минут.
– По-твоему, ты одета?
– Ну да. А что…
– По-моему, это только эскиз костюма. Но, пожалуй, так тоже ничего: во всяком случае, ты прикрыта. Но, надеюсь, твоя бабушка никогда не увидит того, что видела я сегодня. Рядом с тобой Я чувствую себя пожилым, зашитым на зиму эскимосом.
Чарли выразительно пожала плечами:
– Терпеть не могу наворачивать на себя кучу всяких вещей.
На теплой веранде ее ожидал поднос с фруктами, поджаренными ломтиками хлеба, дымящимся шоколадом.
– Мне нужно идти, – бормотала Лотти, стоя в дверях и наблюдая за племянницей.
Чарли приступила к завтраку с таким аппетитом, что, глядя на нее, невольно тоже хотелось есть. С восхищением зажмурилась она после первого глотка шоколада.
– У-у, горячо! Так ты решительно отказываешься? И она быстро и основательно справилась со всем.
Сидя в беспощадном свете многооконной комнаты, она казалась такой же розовой, свежей и ясноглазой, как всегда.
Лотти принялась застегивать жакет. Чарли гоняла крошки хлеба по тарелке.
– Какого ты мнения о нем?
Лотти знала полный набор кавалеров Чарли. Но ни разу Чарли не интересовалась мнением о них Лотти.
– Очаровательный юноша и совсем не похож на поэта…
– Они всегда не похожи. Я имею в виду настоящих поэтов… И ты действительно находишь его очаровательным?
– Как и твоя мать. Вчера она с энтузиазмом отзывалась… о его произведениях.
– М-м-м! Мама пристрастна к молодым поэтам.
Между Чарли и ее матерью существовал как бы неписаный договор. Чарли успешно командовала целыми ротами преданных ей молодых людей различного роста, звания и состояния. Молодых людей, любивших дальние прогулки и придорожные ресторанчики; молодых людей, предпочитавших танцевать на вечерах; молодых людей, сопровождавших ее на симфонические концерты; молодых людей, читавших ей вслух. И миссис Белла Кемп, еще молодая и привлекательная, несмотря на двадцатилетнее супружество, с удовольствием болтала с этими стройными юнцами. Это был изящный, крепкий народ. Пожатие их рук вдавливало вам кольца в пальцы. Они смотрели вам в глаза – и слегка краснели, Их профили могли затмить любую звезду экрана. Их талии сделали бы честь любой девице – результат тенниса и бейсбола. И никаких нервов. Они были отнюдь не болтливы, но умели поговорить на обычные молодежные темы, как, скажем: рабочий вопрос, социализм, проблема пола, Фрейд, бейсбол, танцы и в последнее время – война. Некоторые из них горели желанием записаться в эскадрилью имени Лафайетта. Белла Кемп любила сидеть в кругу этой молодежи, и болтать, и смеяться, и покачивать своей туфелькой в воздухе. Чарли это знала. И мать понимала, что Чарли знает. Да, Чарли не надуть!
Да, – сказала Чарли, допивая свой шоколад. – Мама пристрастна к молодым поэтам!
Лотти нужно было уходить. Она бросила взгляд вдоль коридора.
– Как ты думаешь, она еще спит? Я хотела бы сказать ей два слова.
– Постучи в дверь. По утрам я никогда ее не тревожу. Но не думаю, чтобы она спала.
Еще одно неписаное правило. Мать и дочь относились друг к другу с вежливым вниманием; одна не вмешивалась в дела другой. Миссис Кемп любила пить утренний кофе в постели – привычка, которую Чарли терпеть не могла. Раз в неделю приходила здоровенная девица-шведка делать миссис Кемп общий массаж и так называемый массаж лица. Вы бы послушали мнение миссис Пейсон по этому поводу! Белла защищалась, ссылаясь на какое-то расстройство пищеварения.
Лотти постучалась. Молчание. Затем не особенно радостный голос попросил ее войти. Белла лежала в кровати, отдыхая. По утрам в постели ей можно было дать ее годы. Щеки слегка ввалились и отливали желтизной.
– Это ты? Я так и думала.
Белла лениво подняла глаза.
– Я проснулась совсем разбитой. Ну как эта история с Гесси?
– Сейчас я еду в город. Думаю, все уладится.
– Устрой только так, чтобы во вторник Гесси не была расстроена. Глядя на нее, не скажешь, что она такая нервная. Крупная, здоровая женщина. Но когда она расстраивается, тогда беда!.. А я так хочу, чтобы обед вышел удачно. Миссис Фельис…
Лотти не могла подавить улыбку.
– Ах, Белла, Белла!
Белла капризно завертела головой по подушке.
– Ах, Белла! – по-детски передразнила она сестру. – С каждым днем, Лотти, ты становишься все больше похожей на маму.
Лотти вышла и осторожно притворила за собой дверь. Чарли ждала ее в конце коридора.
– Ну, не скажи, что я тебя не предупредила: вот сейчас дам тебе шоколадный поцелуй! – Чарли сочно чмокнула тетку. – Ты позавтракаешь в городе? Недавно открылось очаровательное кафе у озера.
– Я обещала вернуться домой самое позднее к двенадцати.
– Чего ради?
– Чтобы отвезти мать на рынок.
– Скажите пожалуйста!
– У тебя, Чарли, есть свое дело, а это – мое дело.
– Вот как? И оно тебе нравится?
– Н-н-нет!
– Значит, это дело не для тебя.
У двери Лотти выплеснула последний аргумент:
– Я полагаю, что даже такое свободомыслящее существо, как ты, признает существование долга?
Чарли перегнулась через перила:
– Нет высшего долга, чем долг по отношению к самой себе!
– Болтушка! – засмеялась Лотти, открывая парадную дверь.
– Трусиха! – прокричала сверху Чарли.
Глава десятая
Погода стала лучше.
Над озером постепенно поднимался туман и сквозь плотную серую пелену даже проглядывало водянистое лимонно-желтое солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75