– Большинство мужчин этого не стоят, – отозвалась тетя Шарлотта из своего угла, – но жены узнают об этом только после десятилетнего супружества, когда уже слишком поздно. У Силии было достаточно времени убедиться в этом, и все-таки она за него вышла. Так лучше. И она будет счастлива с ним.
– Шарлотта Трифт! – закричала Чарли среди общего смеха. – Мне сдается, что ваша мудрость – не только плод отвлеченных размышлений. Вы, девчонки в кринолинах, вовсе не были такими тихонями. У вас, я уверена, было прошлое!
– Как ты полагаешь: могла бы я жить на свете все эти долгие годы без прошлого? – отразила атаку тетя Шарлотта.
– Твоя Шефер что-то очень уж бойкая. – Генри Кемп выпустил целую серию колец дыма. – В один прекрасный день она удерет с каким-нибудь мальчишкой-рассыльным!
– С рассыльным? Кто это удрал с рассыльным? – Миссис Пейсон в этот неудачный момент вошла в комнату, закончив кухонное совещание.
– Бекки Шефер, – объяснила зловредная Чарли.
Если бы вы только видели полный ужаса взгляд, брошенный миссис Пейсон на Лотти! Можно было подумать, что именно Лотти поддалась соблазну.
– Бекки! Нет, не может быть! Бекки Шефер!..
– Нет, нет, мама, успокойся! Бекки ни с кем не думала удирать. Генри только решил, что она убежит – со временем.
Миссис Пейсон зажгла верхнюю люстру – до сих пор они сидели в ласковом полумраке настольной лампы, – знаком попросила Чарли подать ей вечернюю газету, валявшуюся у кресла Генри, и уселась в старинную качалку. Миссис Пейсон легонько покачивалась, качалка скрипела. Яркое освещение, шелест бумаги, скрип качалки… Тихий уют комнаты был нарушен.
– Интересно знать: откуда взялась такая мысль? – спросила миссис Пейсон, пробегая биржевую страницу. – Хорошая семья. Приличное состояние. И Бекки хорошенькая девочка.
Одна и та же мысль промелькнула у всех. Все взглянули на Лотти, но не высказали этой мысли вслух. Тогда сама Лотти выразила ее словами:
– Она не девочка, мама. Ей тридцать пять лет.
– Что же, прекрасный возраст! – Миссис Пейсон шумно перевернула страницу и углубилась в сообщения о продаже недвижимости. – Если так будет продолжаться, не знаю, как смогут люди строиться. Цены на материалы совершенно недоступны. – Снова шуршание бумаги и скрип кресла. – У Бекки Шефер есть мать, которая о ней позаботится.
– Вот именно поэтому, – вдруг сказала тетя Шарлотта.
Лотти взглянула на нее. На секунду спицы приостановились.
– Что поэтому? – спросила миссис Пейсон. Тетя Шарлотта промолчала.
– Ты даже не знаешь, о чем мы говорим. Сидишь в своем углу и почти спишь.
– Это ты спишь, – выпалила тетя Шарлотта, – спишь с открытыми глазами!
Тут очень кстати раздался звонок. Все то ли облегченно, то ли разочарованно вздохнули.
– Я пойду, – сказала Лотти, и вышло так, что именно она впустила Бена Гарца.
Послышался его голос:
– Здравствуйте, Лотти. Ну как вы поживаете?.. Вот это хорошо! Вы, право, отлично выглядите.
Бен Гарц вошел в гостиную, потирая руки и весело улыбаясь. Веселый и приветливый человек этот Бен, и все-таки его веселье не согревает. Он какой-то слишком озабоченный, беспокойный и не совсем свежий. Ему смело можно дать его сорок девять лет. Круглые бесцветные глаза на румяной физиономии. Реденькие волосы тщательно зачесаны через макушку, чтобы скрыть растущую лысину. В общем, из тех людей, что при встрече с вами, едва успев поздороваться, предлагают сигару. Он и ему подобные немножко побаиваются женского пола, но Лотти ему, бесспорно, нравится.
Бен Гарц – примерный сын. Его мать в каждой незамужней женщине видела возможную соперницу. Хотя она постоянно повторяла: «Бену нужно жениться, я хотела бы увидеть его у тихой пристани», однако на самом деле она боялась этого больше всего на свете. После ее смерти вся Саус-Сайд говорила ему в один голос:
– Вам, Бен, конечно, не в чем упрекать себя. Вы были удивительным сыном.
Однажды даже миссис Пейсон сказала о нем:
– Хороший малый!
Тетя Шарлотта повела бровью:
– Он достаточно неинтересен для того, чтобы быть хорошим. Но мне почему-то кажется, что он только ждет случая сделаться плохим.
Она разглядела в лице Бена Гарца какую-то неуверенность в себе и настороженность, которую ее многоопытная сестрица приняла за добродушие.
Генри просиял, увидев Гарца, что было вполне естественно для мужчины, оказавшегося в комнате, полной женщин.
– Рад вас видеть, Бен! Милости просим в наш гарем.
Бен пожал руки миссис Пейсон, тете Шарлотте, Белле и Чарли.
– Ну посмотрите на этого ребенка! Стала совсем барышней! Берегитесь, мисс Лотти, – как бы племянница вас не обогнала.
Он пожал руку Генри Кемпу и предложил ему сигару.
– Нет, нет, – запротестовал Генри, – вы должны отведать моих.
Они обменялись сигарами, осмотрели их, засунули в жилетные карманы и закурили свои, согласно торжественному и комичному ритуалу, общепринятому между мужчинами. Бен Гарц удобно устроился в кресле, положив одну толстую ногу на другую.
– Должен вам сказать, мне у вас замечательно приятно бывать. Живу я, старый холостяк, в гостинице, и вдруг – такой семейный уют! Замечательно приятно!
Он бросил взгляд на Лотти. Он испытывал перед Лотти благоговение, смешанное со страхом, и вероятно поэтому держал себя с ней несколько развязно и как-то неестественно. Иногда ему смутно казалось, что она смеется над ним. Но она не смеялась. Ей было жаль его. Она понимала его так же ясно, как мать – ребенка.
– Вы могли бы прийти к обеду, – любезно сказала Лотти, – если бы я раньше знала. Кемпы обедали у нас.
– О нет! – запротестовал Бен, словно его действительно пригласили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75