– Ну что же, – сказала тетя Шарлотта, первой пришедшая в себя, – теперь, когда Жаннета уехала, это будет даже приятно. В доме опять появится что-то молодое. Девочка-француженка, гм? Вот будет странно. Я немножко знала французский, когда была маленькой и ходила в школу мисс Рапп. Помнишь, ее школа была на том берегу реки?
– Шарлотта Трифт, ты с ума сошла! И Лотти тоже сумасшедшая! Сиротка! – Она еще раз бросила взгляд на письмо. – Оказывается, эта малютка – французское дитя войны, одна из этих военных сироток… Где Белла? Я должна поговорить с Беллой. Я ей позвоню! – Дальнейший разговор происходил по телефону: – Да, да, я передаю тебе то, что она пишет. Француженка-сиротка, и она везет ее к нам… Ну тогда приходи сюда и прочти собственными глазами. Кажется, я читать умею. Слышишь, сейчас же позвони Генри! Скажи ему, чтобы он послал ей телеграмму, чтобы она не смела привозить сюда никаких французских младенцев. Что за идея! Ну и девушки пошли нынче! Взять, например, Чарли… Взволнованна? Не вздумай говорить мне, Белла, что я не должна волноваться! Ты, думаю, тоже волновалась бы!..
Генри послал телеграмму. Он согласился с миссис Пейсон, что это немножко чересчур. Французы, в конце концов, могут сами позаботиться о своих сиротах. Америка готова давать и дает им деньги, но не кормилиц.
Винни Степлер возвратилась из Франции в декабре. Миссис Пейсон обратилась к ней за разъяснениями.
– Вы что-нибудь знаете об этой сумасшедшей выдумке Лотти? Говорила она вам что-нибудь подобное, когда вы виделись там с ней?
– Да, конечно. Я ее видела.
– Кого видели?
– Малютку, сиротку. Прелестная крошка! Прехорошенькая… Нет, что вы, они, знаете, не все смуглые… Ну нет, миссис Пейсон, я бы этого не сказала. По-моему, это очень доброе дело. Подумайте, сколько там несчастных детишек. Ваши возражения не дадут никакого результата. Она, кажется, решила твердо… Может быть, когда вы увидите девочку…
– Но откуда она ее взяла? Где она нашла ее? Каким образом она…
Винни Степлер принялась объяснять:
– Видите ли, когда после Сен-Мийеле немцы отступали, а наши шли вперед, многие жители разбежались… Малютку эту нашли в маленьком городке, носящем название Тиокур, нашли одинешенькую в каком-то погребе. Наши… подобрали ее, пригрели и отправили в Американскую организацию помощи.
– Но где ее отец и мать? Может быть, они живы и ищут ее.
– Отец убит. Это выяснено точно. Мать умерла…
Тут-то семейные неурядицы, сыпавшиеся в последнее время как из рога изобилия, окончательно добили бедную миссис Пейсон. «Чувство слабости» перешло в настоящий обморок, от которого, казалось, она никогда не очнется. Тетя Шарлотта застала свою сестру полулежащей бесформенной грудой в одном из кресел гостиной. Лицо ее было иссиня-серым. Дыхание с хриплым свистом вылетало из уст. Ее уложили в постель. Долгое время она не приходила в сознание. Но, едва придя в себя, попыталась встать.
– Нет, не буду лежать в кровати. Что за вздор! В чем дело? Не думайте, что вам удастся удержать меня в постели.
Последовал второй припадок. Доктор сказал, что третий, вероятно, окажется последним. Итак, она осталась в постели, все еще мятежная и несломленная. Можно было только удивляться ее воле, горевшей так ярко на едва тлевших развалинах ее тела.
Потому-то возвращение Лотти в родительский дом было невеселым. Когда она вышла из вагона с мягким свертком на руках, содержимое которого можно было безошибочно угадать, Белла и Генри поцеловались с ней и сказали почти в один голос:
– Мама совсем больна, Лотти. Поэтому, сама понимаешь, тебе невозможно будет держать ее дома.
– Мама больна? Что с ней?
Они рассказали. И снова повторили:
– Сама видишь, немыслимо привезти туда ребенка.
– О да, – сказала Лотти, не споря, со слабой улыбкой. По-видимому, это показалось ей до того нелепым, что даже не стоило спорить. – Хотите взглянуть на нее?
– Да, – нервно бросила Белла, а Генри спросил:
– К-как ее зовут?
– Клер. Правда, славное имя, вы не находите? – Лотти отвернула край пушистого одеяльца, откуда выглянуло розовое личико Клер, воспользовавшейся неожиданным случаем, чтобы выпростать наружу резвый кулачок.
– Да, премиленький чертенок! – сказал Генри, пощекотал малютке подбородок и схватил бархатистую ручонку.
Белла ахнула:
– Боже мой, Лотти, она такая маленькая! Просто крошка, почти новорожденная! Ты положительно сошла с ума. Мама слишком больна для того, чтобы…
Лотти закрыла одеяльце, ловко поймала кулачок и сунула его обратно в теплое одеяльце.
– Она не маленькая! Для своего возраста она даже очень большая… Да, Генри, это все мои вещи. Их страшно много. А вот багажная квитанция. Пожалуйста, позаботься о вещах. Вот, я возьму и это. А то дай носильщику. Пожалуй, нам с Беллой лучше поехать вперед в таксомоторе, пока ты будешь возиться с багажом.
Лотти была спокойна, бодра. Улыбка играла на ее губах. «Она очень интересна», – подумал Генри и продолжил свою мысль вслух:
– Право, Лотти, война пошла вам на пользу. У вас великолепный вид! Не правда ли, Белла? Вы чертовски хороши, Лотти!
Белла, присмотревшись к свежему, тонкому лицу Лотти, к твердым линиям ее плеч и спины, к уверенной посадке ее головы, к ее взгляду, спокойному и в то же время радостному, кивнула головой в знак согласия. Она, видимо, была поражена и слегка сбита с толку.
– Я боялась, что ты вернешься калекой… А что ты скажешь о Чарли?.. Знаешь, мама очень плоха… А тут являешься ты и еще больше усложняешь положение. Как могла ты решиться на этот безумный поступок?
– Я расскажу тебе все по дороге домой.
И, сидя в такси со своим тяжелым свертком на руках, она начала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75