Впрочем, если это и не так, если наши города будут враждовать до скончания
века, то я не понимаю, чем провинилась, придав форму изделию из воздуха и
материи. Взгляни, Джехан. Это просто стеклянная фигура. Не предмет страха
или поклонения, в который вы ее превратили, а просто фигура...
- Прекрати! - оборвала ее девушка. Она изо всех сил швырнула двойную
спираль оземь и принялась топтать ее коваными сапогами, превращая в пыль
разноцветные осколки. Сначала стекло хрустело, потом слышался только скрип
песка. Джелийка успокоилась, лишь когда стерла спираль в порошок.
- Я буду неподалеку, - наконец сказала она. - Не пытайся подкрасться
ко мне. Я сплю чутко.
Она ушла, не оглядываясь, и растворилась в темноте.
Эйрис опустилась на колени и потрогала пальцем истолченное стекло.
Несколько осколков прилипли к коже. Закрыв глаза, Эйрис с силой провела
пальцем по камню, вдавливая осколки в живую плоть. Когда делизийка открыла
глаза, то увидела камень, перепачканный кровью; на руке остались травинки
и песок. Эйрис со злостью провела по стеклу другим пальцем, потом третьим.
На мгновение у нее потемнело в глазах. Едва придя в себя, она
направилась к реке и опустила руку в воду. Постепенно боль утихла, кисть
онемела от холода, но делизийка не спешила вынимать ее из воды. Затем она
кое-как разожгла костер и завернулась в бурнус. Израненная рука понемногу
согрелась и опять заныла. Эйрис не стала расстилать постель, а просто
свернулась клубочком на голой земле. Душевная боль уступила место
физической, и Эйрис в первый раз с тех пор, как ее дубинками и пинками,
одну, без Эмбри, вышвырнули за ворота Делизии, заснула без сновидений.

3
"Делизийка проспала всю Первоночь. Она не проснулась даже, чтобы
подбросить сучьев в огонь, даже чтобы понюхать воздух", - с презрением
думала Джехан. Завернувшись в одеяло, эта размазня даже не шевельнулась до
тех пор, пока Джехан не поддала ей ногой. Она не проснулась, даже когда
совсем близко прокрался голодный кридог, когда вода в реке поднялась,
угрожая затопить ее стоянку.
"Неужели все делизийцы такие? Не может быть, - рассуждала про себя
Джехан, - иначе последняя война (девушка была тогда слишком мала, чтобы в
ней участвовать) закончилась бы победой Джелы, а не перемирием. Некоторые
делизийцы, должно быть, опытные вояки. Но эта, конечно, из плебса,
предательница, отвергнутая собственным народом. Джелийка-легионер, окажись
в подобной ситуации, убила бы себя. Но, видно, у делизийцев нет гордости.
Изгой, стеклодув, размазня с вялой мускулатурой, способная дрыхнуть целый
день посреди враждебного вельда".
В Первоночь Джехан спала очень чутко и трижды пробуждалась. Она
успела отпугнуть кридога и несколько раз обойти стоянку делизийки у реки.
Теперь она проверила оружие - нож с арбалетом, и чуть-чуть согрелась,
проделав привычные воинские упражнения: не двигаясь, напрягала и
расслабляла мышцы. Разминка помогала ей переносить усиливающийся холод,
пока Ком медленно удалялся от солнца. Благодаря шестому чувству,
выработанному годами тренировок, сестра-легионер проснулась точно в тот
момент, когда двойная звезда Маяка, поднявшись из-за горизонта, возвестила
о начале Темного дня. Джехан ополоснула лицо и руки ледяной водой и
отправилась будить делизийскую рохлю.
Фу, как она противно пахнет! Джехан не могла припомнить, чтобы о
делизийских женщинах говорили, будто они никогда не моются, но эта,
кажется, не умывалась уже несколько дней и воняла так, что в вельде ее
чуял каждый. Если бы у Джехан была уверенность, что эта продажная тварь
умеет плавать, она бы просто спихнула ее в реку.
- Делизийка, проснись. Темный день.
Мокрица спала без задних ног.
- Да вставай ты, - Джехан с размаху пнула ее в бедро.
Женщина слабо застонала, села и зажмурилась, как будто ее ослепил
свет двух лун и звезд. Она осунулась, движения были вялы и безвольны.
Пожалуй, Джехан права: она настоящая размазня и глупа, как пробка. Ночью
девушке пришла мысль о том, что, вероятнее всего, делизийка спасла ей
жизнь не из храбрости, а по глупости. Зачем же стеклодуву уничтожать
бутыль с кислотой, которая могла обеспечить ее нищенское существование?
Когда делизийка отбросила одеяло, Джехан увидела ее ладонь.
- Что у тебя с рукой?
- Порезалась, - ответила та ровным голосом.
- Все пять пальцев сразу? Твоя рука похожа на отбивную!
Мокрица молчала.
- Ты нарочно изувечила свою правую руку. Твой большой палец...
- Тебе-то что за дело?
- Как хочешь, - презрительно фыркнула Джехан.
Сумасшедшая! Если эта женщина не просто дура, а сумасшедшая, значит,
Джехан встала на клинок чести с беспомощной сумасшедшей, лишенной уважения
даже к собственному телу. И она, Джехан, должна защищать эту дуру на всем
пути к Стене, на пути, который должен был стать ее Первым Испытанием.
Девушка почувствовала горечь.
- Ешь, и пойдем.
Делизийка развязала свой мешок. Было ясно, что она не собирается
умываться перед завтраком. Холодный воздух, особенно пронизывающий на заре
Темного дня, шевелил ее нечесаные волосы, посыпанные какой-то пылью.
Возможно, это один из порошков, которые добавляют при производстве в
стекло. Делизийка посмотрела на еду и сказала:
- Не могу есть. Хочешь чего-нибудь?
Джехан с удивлением рассматривала ее запасы. Пшеничный хлеб, свежие
дахофрукты, соленая рыба - довольно громоздкая поклажа для путешествия по
вельду, но делизийка, видимо, была слишком глупа, чтобы догадаться об
этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128