В углу лениво растянулся на подушках Келовар. Его обнаженное
тело блестело - он только что вернулся из бани, расположенной позади зала,
и смотрел на Эйрис из-под полуприкрытых век. Они уже пробыли в Эр-Фроу
пять циклов, хотя, сказать по правде, это были всего только дни.
- Ложись, Эйрис, уже поздно.
- Да, сейчас.
- Ты делаешь это уже в пятый раз.
- Знаю. Я... - она не договорила. На ее лбу пролегла глубокая
складка, а глаза расширились и наполнились влагой. Она потерла шелком
стекло и поднесла цилиндрик к полу. Кусочки сухих листьев рванулись вверх
и прилипли к стеклу. Эйрис нервно рассмеялась.
- Эйрис...
- Вроф, - сказала она и снова засмеялась прерывистым дребезжащим
смехом, который вдруг окончился всхлипыванием. - Отсюда - во вроф. Та же
"сила". Та же.
- Ты пойдешь наконец спать? - недовольно спросил Келовар. Эйрис
услышала в его голосе раздражение и посмотрела ему в глаза.
- Фокусы. Игрушки и фокусы, - проворчал солдат.
- Нет. Нет, Келовар, неужели ты не понимаешь, как все это интересно?
Они многому научат нас...
- Иллюзионисты. Им нельзя доверять. Если бы мы целыми днями
занимались подобными пустяками, то и сами придумали бы не хуже.
Эйрис взглянула на триболо в углу и мягко проговорила:
- Но ведь мы не придумали, правда? Никто в Кендасте не изобрел
триболо.
Келовар протестующе вскинул широкую ладонь.
- Они чужаки, Эйрис, не забывай об этом. Такие же чужаки для нас, как
и джелийцы. - Он смягчился и добавил примирительно: - Конечно, тебе
интересны все эти разговоры об "обучении созиданию" - это естественно. Ты
стеклодув, а не солдат. Но все равно не доверяй им.
- Делизия не враждует с гедами, - осторожно заметила Эйрис.
- Я говорил не о вражде, - оборвал ее Келовар.
- Нет. Но, Келовар... - она пересекла комнату, опустилась на ложе и
торопливо заговорила: - Геды учат, что весь мир состоит из подвижных
соединяющихся и распадающихся частичек вещества и энергии - весь мир,
Келовар...
Его раздражение улеглось, он улыбнулся:
- Тебя это поражает, да? - Он ласково взял ее руку и принялся чертить
пальцем круги у нее на ладони.
- Келовар, как ты думаешь, это правда? Ты считаешь, что рассказы о
веществе и энергии - ложь?
- Я не могу утверждать наверняка.
- Но все-таки?
- Может быть, правда, а может, и нет. Это не важно.
- Как не важно? Геды рассказывают нам о том, как устроена наша
планета.
Он поднес ее руку ко рту и нежно куснул за палец, напоминая о прошлой
ночи, когда они были вместе.
- Я рад, что тебя забавляют их фокусы и игрушки. Не хочу, чтобы ты
скучала. Но наша с тобой главная задача - извлечь из всех этих пустяков
какую-нибудь пользу.
Эйрис отдернула руку. Келовар взглянул на свою подругу с удивлением.
Она внимательно вглядывалась в его лицо, освещенное оранжевым светом.
Похоже, он искренне недоумевал, действительно считая россказни гедов
придуманными исключительно для забавы и не собираясь оскорблять ее. Но в
его глазах таился тщательно скрываемый страх, нечто такое, что заставило
его внезапно нахмуриться. И еще увидела на его руке зеленый кружок - в
Доме Обучения Келовар занимался в другом зале.
- Скажи, - спросила она, - разве у вас на занятиях не говорили о
веществе и силе, о том, из чего, как утверждают геды, сделана Кома?
- Они говорили об этом. - Он все еще хмурился.
- Повтори, что они сказали.
- Зачем?
- Прошу тебя. Пожалуйста.
- Какую-то чепуху. Меня интересует только оружие - это действительно
важно.
- Ну, пожалуйста, расскажи.
- Нет.
- Прошу тебя.
Келовар поднялся и короткими сердитыми рывками стал натягивать штаны
и рубашку. Одевшись, он направился к двери. Слегка наклонив голову, Эйрис
неподвижно стояла на коленях среди ярких подушек. Она догадалась, что он
просто не понял объяснений и теперь не мог их воспроизвести.
Взявшись за дверную ручку, Келовар обернулся.
- Эйрис...
Она подняла глаза. Он стоял так же, как в первую ночь, когда пришел к
ней в комнату: руки безвольно опущены, беззащитное лицо выражало
покорность и желание.
- Эйрис... Я не хочу уходить.
Она ничего не ответила.
- Я хочу остаться здесь, с тобой. Если, конечно, ты позволишь. - Его
голос звучал так нежно и умоляюще, что у нее вдруг сжалось сердце. Она
чувствовала какую-то фальшь, и все же ее друг был искренен. Смутившись,
она ничего не ответила. Келовар принял ее молчание за согласие и нажал на
оранжевый круг. В наступившей темноте она почувствовала, как его руки
обвили ее, он зарылся лицом в тяжелые пряди ее волос.
- Ты позволишь мне остаться, солнышко?
- Да, - равнодушно проговорила Эйрис. Он быстро стянул с нее тунику и
потянулся к поясу. От него пахло проточной водой и баней. В темноте
отчетливо слышалось дыхание: его - тяжелое и учащенное - и ее - спокойное,
не затронутое страстью.
Оранжевый свет от горящего круга на стене не позволял разглядеть
детали. Келовар теснее прижался к подруге, а она смотрела на невидимый во
мраке потолок, сделанный из крохотных частиц, удерживаемых силой, которая
подчинялась гедам и лежала в основе целого мира.

В доме, отведенном для сестер-легионеров, лежала Джехан. Ее рука
покоилась на груди другой сестры, Талот. Оранжевый круг на стене в комнате
Талот давал достаточно света, чтобы Джехан могла различить ее выступающие
груди, резкие очертания которых смягчались упавшими на них длинными рыжими
локонами. Поигрывая одной прядью, Джехан поднесла ее ко рту и начала
рассеянно теребить губами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128