..
«Я представляла вас ниже ростом и с бородой».
«Да, борода у меня раньше была».
И вдруг женщина спросила:
«Отчего таким молодым умер Мигран Малумян?»
В ту же минуту Варужан заметил, что в книжном шкафу рядышком стоят его книги и книги Миграна... Почему женщина вдруг вспомнила Малумяна? Какое он имеет отношение к их беседе? К сердцу подкатилась горечь, Варужан увидел удлиненное бескровное лицо Миграна в гробу. Вспомнил, что незавершенный роман Миграна Гаянэ уже принесла в редакцию. Как только вернется в Ереван, сразу прочтет и, в каком бы ни был роман состоянии, напечатает.
«У него дважды произошло кровоизлияние в мозг, он был очень нервным человеком.— И после тягостного молчания Варужан добавил: — В его смерти и я повинен».
«Вы?»
Зачем Варужан все рассказал этой незнакомой женщине — об их дружбе, затем об отчуждении и молчаливой вражде? Рассказал и о телефонном звонке, на который он не среагировал. Женщина ни разу не перебила его вопросом — слушала молча и грустно. С чего его прорвало, и сам не понимал.
«У меня только одной вашей книги нет,— женщина больше не заговаривала о Мигране Малумяне, деликатно перевела разговор на другую тему.— Знаете какой? Самой первой».
«Первой и у меня нет».
Женщина улыбнулась:
«А что — и так бывает?»
Квартира ее ровно наполовину находилась под землей, от стен исходили холод, сырость. День, а лампочка горит. Каждую ночь эта женщина умирает, наверно, в своей квартире, а к утру воскресает, чтобы ночью снова умирать. «Ни за что не спрошу о Егинэ,— подумал он.— Даже не намекну».
«Вы знаете, как они обосновывают свой отказ? Выясняется, что я собственница. Мне причитается в качестве наследства половина одной комнаты из трех в доме отца, в селе. Да, причитается. Но что мне делать в этой половине комнаты?»
«Я попытаюсь чем-то вам помочь, тикин Арусь».
«Спасибо, что вы пришли. Значит, свои книги вы сами написали.— И в некоторой растерянности разъяснила: — Извините, я это говорю не просто так, ведь есть же писатели, не похожие на свои книги. А писатель, по моему убеждению, должен быть даже лучше своих книг».
«Должен быть, тикин Арусь, но это не так-то легко».
Она не понимает, да и никто понять не хочет, что писатель в своих книгах и артист на сцене — это не то, что в жизни. Писатель пишет не себя, а, наверно, свои мечты, и артист не себя играет. За пределами книги и сцены они обычные люди со своими слабостями и достоинствами... На чистом белом листе бумаги писатель полководец, который может отдавать приказы словам и героям. А в жизни он простой солдат, подчиняющийся другому полководцу — жизни... Они этого не понимают. А может, и хорошо, что не понимают? Варужан задумался, слова выстроились в ряд, во фразу, но он ее так и не произнес.
«Выпейте еще стакан чаю, на улице мороз».
Варужан выпил чаю, съел кусок пирога, хотя в принципе не любил мучного.
«Сама пекла,— сказала женщина.— У нас природный газ, это чудо».
«Я пришлю вам свою новую книгу, она выйдет через месяц-два». «Да что вы говорите! — тикин Арусь зарделась, как девчонка, и грустно добавила: — Впервые вижу живого писателя, хотя всю жизнь книги — единственное мое прибежище, единственный мой дом. Знаете, кого бы я больше всего хотела увидеть? Мисака Мецаренца. Не знаю почему».
«Мецаренц поэт изумительный».
...Варужан заказал еще одну стопку водки.
— Поесть не принести? У нас хорошая хашлама.
— Я сыт,— ответил он. Продолжение бы подразумевало: я ем себя поедом, и притом с отменным аппетитом.
Он уже прощался, стоя в дверях, когда тикин Арусь вдруг вздохнула:
«И Егинэ уехала, я так и не поняла почему. Я совсем тут одна осталась.— И улыбнулась: — С нетерпеньем буду ждать вашей книги».
С шумом-гамом в чайную ввалилось несколько мужчин, уселись за соседний столик. Варужан машинально встал, положил деньги на стол.
— Ты чего, браток? — раздалось за его спиной.— Мы тебе что, не по нраву?
Он не ответил.
Зашел все-таки в библиотеку.
— Товарищ Егинэ? Она уволилась,— молоденькая девушка, сидевшая на стуле Егинэ, произнесла это с грустью. А может, Варужану показалось?
Ноги сами привели Варужана к дому Егинэ. Зачем он явился под ее окна, как семнадцатилетний мальчишка? В окне соседнего дома появилось женское лицо. Женщина пристально посмотрела на Варужана, потом изнутри постучала пальцем по стеклу и сделала знак рукой — мол, подождите, сейчас выйду. Неужели ей оставила Егинэ свой адрес?.. Варужан вдруг воспрял духом, и сердце у него забилось. Неисповедима суть людская. Со скрипом открылась калитка, и «оконная» женщина появилась в дверях.
— Здравствуйте, тикин.
— Здравствуй,— сказала женщина, глядя на него испытующе.— Если хотите комнаты поглядеть, ключ у, меня. Семья у тебя большая?
— Нет, только мы с женой,— машинально ответил Варужан.
— Ну, так вам за глаза хватит. И недорого просит.
Тут только Варужан сообразил, что дом продается и женщина приняла его за покупателя.
— Показать комнаты?
— Конечно, если не трудно,— промямлил Варужан. Женщина из кармана фартука достала связку ключей:
— Пошли.
Вошли в калитку Егинэ. Варужан вспомнил свой первый приход, когда калитка затворилась и они с Егинэ остались наедине друг с другом в темноте.
А женщина не переставая говорила:
— Ты, видать, желудочник. Попьешь нашей водички — все как рукой снимет.
— Посмотрим,— опять промямлил Варужан.
— Да еще такая соседка, как я, тебе достается. У меня четверо детей.
— Да, конечно...
В пустом доме всегда есть что-то гнетущее, а тем более в опустевшем
доме. Среди этих стен жили люди — радовались, грустили, ссорились, мирились, а теперь все это стерто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179