То есть хотел обмануть султана. Это не преданность, а предательство. Султан должен знать правду, чтобы принять решение. Однажды ночью вся харберд-ская долина полыхала огнем, раздавались выстрелы, раненые звали на помощь. И когда ужас сотрясал горы, этот человек составляет телеграмму и дает мне зашифровать (я достал из кармана копию). В наместничестве горела каждая пядь земли, все было разрушено, кроме центра. Кто сумел бежать из сел, укрылся именно здесь. Если бы и центр подвергся нападению, неизбежно погибло бы еще тысяч сорок. А за столько народу не жаль и голову сложить. Вот моя голова.
Шакир-паша был человеком гуманным, сердечным. Протянув ко мне руки, он сказал:
— Поздравляю вас, у вас высокий дух и неподкупная совесть. Однако известный доносчик султана Гамида Араб Сами-бей рано
поутру посылает султану клеветническую телеграмму. Тут же и я телеграмму отправил: «Не сомневаюсь, что настанет время, когда придется держать ответ перед всей Европой за совершенные преступления. Тогда мои теперешние действия чуть-чуть смягчат вашу участь».
Спустя годы от одного из своих придворных друзей я узнал, что эта телеграмма привела султана в ярость. Он даже хотел приговорить меня к смерти».
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Еще утром, проходя мимо библиотеки (почему-то ему казалось, что опять увидит в окне ту женщину, но ее не было), он заметил на стене объявление: «Сегодня в нашей библиотеке проводится обсуждение книг...» Среди нескольких названий увидел и свою последнюю повесть. Весь вечер промучился: идти — не идти... С одной стороны, пробудилось писательское любопытство — что скажут? Ведь когда люди видят писателя, беседа обретает иной накал, а слова иную окраску. Впрочем, кто будет выступать? В этом городке, утомленном отдыхающими, что могут сказать о литературе?
Днем Варужан больше читал, чем писал. А написанное было обрывочным: Сюзи, святой отец, разные запутанные мысли. Одна фраза, машинально легшая на страницу, заставила заныть от боли душу: «Ты хотел быть и счастливым, и писателем. Не стал ни счастливым, ни писателем». Перечитал несколько раз, протер глаза. Это был приговор, приговор суда присяжных. Испытал к себе жалость. А разве можно быть одновременно и писателем, и счастливым человеком? Или — или. И что это вообще за сфинкс, именующий себя счастьем? В частности, писательским счастьем? Тесный гостиничный номер — три шага от стены до стены — напоминал камеру-одиночку, и слово «приговор» здесь прозвучало вполне естественно.
Варужан вспомнил одного своего старого приятеля, который в течение полутора десятков лет чуть ли не каждый день собирался разводиться. В те же годы он был связан еще с одной женщиной. Как-то Варужан спросил: «Хоть с этой-то тебе хорошо?»—«Мне хорошо, можно сказать, я счастлив, пока иду от своего дома до ее». Так, может быть, счастье — всего лишь дорога к счастью?..
В этом задрипанном номере не было даже телефона. В первый день Варужан этому факту обрадовался. А на четвертый день его это вдруг задело: почему все-таки нет телефона? Пусть никто не звонит, и у него, слава богу, нет никого, кому бы он мог позвонить — кому звонить в этой отдыхательно-оздоровительной пустыне? — и все же телефон должен был стоять. Пускай этот пластмассовый болтун примостился бы на столе или на подоконнике и мирно себе помалкивал. Он, Варужан, тогда знал бы: захочет позвонить — позвонит, просто не хочет. Нужно, кстати, Араму сообщить, где остановился,— хоть один человек на свете должен же это знать.
В Нью-Йорке его американский брат однажды посочувствовал Варужану в связи с тем, что им, советским армянам, не поехать, куда хочется (он имел в виду заграницу). «У вас с этим делом, ой, как сложно,— вспомнил Варужан слова брата,— что эта задача не из легких...» — «А ты, Сэм, даже родину свою не видел. Где ты вообще бывал-то?» — «Однажды отец взял меня с собой в Бостон. В Нью-Йорке, значит, был и в Бостоне. И на юге... Однажды летал самолетом из Байреса в Монтевидео, на ярмарку персидских ковров...» А Варужан одну за другой стал перечислять виденные им страны: Италия, Болгария, Югославия, Ливан, даже... Турция. «Видишь, Сэм, ты можешь ездить, а даже родину свою не видел. А я не
могу — и полмира объездил, теперь вот в Америке...» — «Однако я знаю, что в любой момент я могу поехать в любую страну, были бы деньги. А сознание этого очень важно...»
То же и с телефоном. Никому звонить не Стану и сам звонков не жду, но пусть бы аппарат стоял на столе и помалкивал. Я знал бы, что в любой момент и сам могу позвонить, и мне могут позвонить... Да ладно, черт с ним, с телефоном,— теснота угнетает... Размышляя, Варужан привык вышагивать взад-вперед по комнате и гасить сигареты в разных пепельницах. Месяца ты в этой дыре не выдержишь, подумал он о себе, ты даже боишься остаться наедине с собой... Но ведь у Варужана же была потребность в уединении. А быть одному — значит быть с собой. Страшно?..
Все-таки решил сходить в библиотеку. К тому же кто его, в темных очках, узнает?.. В старые времена люди искали уединения в пустыне, в лесных дебрях. Они шли туда, чтобы остаться наедине с собой. Ведь больше всего человек скучает по себе. Варужану стали противны эти философские упражнения. Нужно выйти на свежий воздух, если даже он и не пойдет в библиотеку.
Читальный зал был битком набит людьми. Варужан кое-как примостился в последнем ряду на краешке стула. Сидевший рядом парень встал, прислонился к стене. Варужан уселся поудобнее и замер от изумления: оказывается, обсуждение уже началось и выступает... та самая женщина. Снял очки, чтобы лучше в этом убедиться. Да, она. Взгляды их снова встретились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179