.. Вроде бы чуть-чуть забрезжил тот день в его памяти. Да?.. Нет, Варужан, ты ничего не вспомнил, и есть ли нужда что-то сочинять задним числом? Это было, когда ты получил приглашение от отца. Письмо пришло перед самым Новым годом, и ты был зол на весь белый свег. Тебе казалось почти оскорбительным, что отец твой не только жив, но еще и шлет приглашение. И еще было вот что: у тебя произошел пренеприятный разговор с Миграном Малумяном. Старый приятель высмеял твою доброту, старания выслушивать людей и помогать им. Он назвал это бессмысленной тратой времени и энергии, запоздалым миссионерством. «Ты очень себе нравишься,— сказал он. Сидели у него дома, он только что прочел свой новый рассказ, который ты раздраконил.— Тебя восхищает, что ты в силах сделать то-то и то-то. Мне рассказывали, что ты звонишь кому надо прямо при просителе и краешком глаз ловишь восторги, написанные на лице просителя. Ясно, что ты для него в этот миг всемогущ, божество, можно сказать». Издевка Малумяна поначалу на тебя не подействовала — он не, раз выдавал подобное. На сей раз ты приписал его желчь неудаче с рассказом. «Пусть будет так — я помогаю людям. И ты помогай — ведь ты не меньше моего себе нравишься». Малумян в бессилии рассмеялся: «А кто я такой, чтоб с моими звонками считались? Для нескольких десятков человек я хороший писатель, и только... А ты... Молодежь от твоих книг без ума, как от джинсов, новых шлягеров, дома они высказывают восторги своим мамам-папам. И этим самым мамам-папам ты как раз и звонишь... К тому же ты редактор журнала, тебя побаиваются».— «Так что мне теперь— не помогать только потому, что я в силах помочь?» — «Это льстит твоему самолюбию. Но не в этом даже дело. А в том, что ты ждешь воздаяния за свое добро — хочешь, чтобы люди в тот же день обо всем узнали, таращились на тебя на улице, и все это пойдет на пользу твоей славе, а имя твое будет увенчано ореолом...»
Он медленными глоточками пил кофе, видимо, давая тебе возможность собраться с мыслями и ответить. Он желал, чтобы ты ответил, желал противодействия с твоей стороны, спора. Ты догадался?
Вряд ли. Был ты в тот день вял и предпочитал не нарушать сладковатой своей полудремы. Видел, что Гаянэ суетится на кухне с обедом,— тебе хотелось есть, ты проголодался...
Вдруг Мигран расхохотался: «Знаешь, что я подумал? Сделай-ка и дома, и в редакции зеркальные стены. Да, да, все четыре. Куда бы ни повернулся, увидишь себя. Может, насытишься?..» — «Не остроумно.— Посмотрел на большой портрет Миграна в золотой раме, над пианино,— К слову сказать, ни одна моя фотография у нас на стене не висит». Мигран машинально взглянул на свой портрет: «Просто к смерти готовлюсь. Раму сменят, и все...» — «И думаешь, что хоронить тебя пойдет весь армянский народ? Собственно, ты ведь свои похороны уже однажды видел во сне. Сам рассказывал — забыл?.. Сколько народу шло за твоим гробом? Наверно, миллионов шесть: вся Советская Армения вкупе с диаспорой».— «Нет, я этот сон не забыл. Только вот числа людей в похоронной процессии не припомню. Надеюсь, ты их пересчитаешь и мне сообщишь».— «Могу и сейчас сказать. Будет весь армянский народ».— «Слова «народ» в моем словаре нет. Это такие, как ты, тянут руку, чтоб он им на бедность любви подал, и вещают от его имени.— Помолчав, вдруг мягко и доверительно спросил: — Послушай, Варужан, а тебя не тяготит, что каждый на улице тебя знает, через одного с тобой здороваются, спрашивают о здоровье?..»
В словах Малумяна было горькое зерно истины. Конечно, они заключали в себе и яд мгновения, но разве в этом дело — зерно-то есть, и об этом следовало подумать. А ты, Варужан, подумал только одно: приятель тебе завидует. Правда, к твоей чести следует сказать, что ты попытался остаться великодушным и со снисходительностью сильного даже отпустил в свой адрес шутку: «Мой двоюродный брат Арам говорит: не ты велик, Варужан, а Армения мала». Малумян сначала мягко засмеялся, шутка ему понравилась, и вдруг в ярости как заорет: «Армения не мала! Твои побуждения жалки и ничтожны! Пусть узнают на улице футболиста, эстрадного певца, но не писателя! Ты просто поселился на телецентре! Из-за тебя я два года телевизор не включаю: только нажмешь на кнопку — ты». У тебя стали сдавать нервы: «Да, я там и сплю. Хочешь, скажу, чтоб одну кровать еще и для тебя поставили? Только боюсь, что тогда никто в Армении телевизора включать не будет». Тут бы тебе и остановиться, как-никак вы старые друзья, к тому же Мигран уже болен и основательно взвинчен. Нет, тебя понесло дальше: «Ты. просто неудачник, Мигран...— Ты произнес эти слова бесстрастно и не спеша опорожнил свою чашечку кофе.— Ты озлобленный неудачами человек и... и запоздалый писатель». Мигран Малумян позеленел. «Что?! — почти закричал он.— Это я-то запоздалый писатель?! Я... я каждый день говорю с вечностью, а ты, ты... Сегодня какое число? Двадцать четвертое января? Так вот ты сегодня говоришь с двадцать четвертым января, завтра с двадцать пятым, послезавтра с двадцать шестым... Тебя забудут на другой день после твоей смерти!»
«А я о смерти не думаю. О вечной славе тем паче. Я пытаюсь что-то сделать и доволен: слово мое доходит до людей, меня читают. А тебя,
сам говоришь, читают человек пятнадцать. Для кого ты пишешь — для вечности? Пиши. Тогда чего злишься, что меня читают, а тебя нет? Неужели смысл в том, чтобы не читали?»
«Даже самая слабая команда может разок-другой выиграть у команды мастеров. Привожу тебе пример из футбола для доступности».— «Ясно, мастер».— «Будущее все расставит по своим местам».
Это уже было не беседой, не спором, а кулачным боем с супостатом или каратэ без всяких правил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179