За чаем, помешивая в стакане ложечкой, вирусолог спросил
довольно рассеянно:
-- Как вы думаете, полковник, ваш шофер не откажется
отвезти меняк самолету? Через час этак?
-- Он солдат,-- любезно улыбнулся полковник. Отойдя к
телефону, он вызвал заставу и тихим голосом отдавал
распоряжения.
-- Ну что же, придется заняться делами,-- Бекетов положил
перед собой тонкую папку и перебирал в ней исписанные листы. С
его лица сползло благодушие, и он приобрел чуть скучающий
деловой вид, неуловимыми средствами дав внезапно почувствовать
разделяющую нас дистанцию. Он сидел боком к столу, положив ногу
на ногу, и нервно покачивал носком ботинка.
-- Ваш доклад,-- он взглянул на полковника,-- и особенно
ваш,он кивнул Крестовскому,-- вызвали в некоторых инстанциях
повышенный, я бы сказал, нездоровый интерес. Как видите, мне
пришлось прилететь сюда, хотя заключение комиссии было уже
готово. Вот оно, коротко,-- он выбрал в папке один из листков.
-- Первое. Учитывая необходимость для активизации данной
культуры исключительного совпадения ряда химических, физических
и биологических условий, комиссия считает возникновение новых
очагов маловероятным. Второе. Возможность использования данной
культуры для диверсионных актов исключена. И, разумеется,
третье: все ваши действия, предпринятые в связи с данным
карантином, комиссия считает правильными.
Последние слова он произнес с особой механической
жесткостью, и я подумал -- сколько же он видел по-настоящему
страшных вещей и таких карантинов, где автоматчики в домино не
играли.
-- Все, что вы рассказали, весьма интересно. Я готов
согласиться с вашим прелестным учителем, -- он коротко
засмеялся,-- что кошки способны править городом... или даже
страной. Но то, что этим вирусом управлять не может никто --
вот это я вам гарантирую. Скорее вирус сам научится управлять
вами! Вероятность диверсии -- ноль... Увы, друзья мои, великий
Джеймс Бонд не посещал ваш тихий город!
-- А то, что переносчики вируса именно кошки,-- с
нарочитым безразличием поинтересовался Крестовский,-- вы
считаете чистой случайностью?
-- Случайностью! Случайностей не бывает в природе! У нее
есть повелитель -- Великий Хозяин равновесия, и он зря ничего
не делает. Хозяин равновесия вездесущ и вечен! Он не плазма в
море и не облако в небе -- он совокупность законов, но он
совершенно реален, ибо обладает волей и имеет капризы. И, к
сожалению, современной науке он недоступен.
-- Я подобные мнения всегда считал суеверием,-- осторожно
прошелестел полковник.
-- Суеверием? -- пожал плечами Бекетов. -- Да нет, просто
научная корректность... Суеверие значит -- пустая, ложная вера.
Так что противник суевериям -- вера. А наука им не друг и не
враг... Она даже способна их порождать,-- на лице его
расплылась блаженная улыбка,-- как мы с вами имели возможность
наблюдать!
С улицы донесся скрип тормозов, и Бекетов застегнул свой
портфель. Прощаясь, он превратился опять в либерального
благодушного барина.
20
Снова наступило затишье. Город как вымер, по улицам никто
не ходил, карантинные власти скрылись опять на заставе и
никаких вестей населению не подавали. Было тепло и безветренно.
Море ночами уже не светилось, неподвижное, черное, сонное, оно
словно копило силы для предстоящих осенних штормов.
Но неподвижность эта длилась недолго. На третий день
поздно вечером, когда месяц повис над степью, в обычные шорохи
крымской ночи вторглись новые звуки: ритмичное тихое ворчание,
будто все цикады окрестностей, неизвестным образом
сговорившись, исполняли в такт свои песни. Звук постепенно
усиливался. Вскоре он превратился в мощный спокойный рокот,
исходящий, казалось, отовсюду, со всех сторон горизонта, а к
полуночи воздух, земля и море сотрясались непрерывным
многоголосым рычанием. С юга к городу приближалась, повторяя
изгибы дороги, вереница огней -- белых, желтых, голубоватых,
разной яркости и оттенков. У окраины этот огненный змей свернул
с дороги и, не вползая в город, стал его медленно огибать,
направляясь к морю, к кошачьей пустоши.
Они принялись за дело, не дожидаясь рассвета. Когда я
пришел на пустошь, работа шла полным ходом. То, что творилось
там, оглушало. Подобно фантастическим животным, тяжело и
медлительно двигались в разные стороны огромные машины, земля
под ногами вибрировала, уши раздирало грохотом, лязгом металла,
рычанием мощных моторов, свистом и воем реактивных двигателей.
Белые снопы света выхватывали из темноты людей, части машин и
кучи рыхлой земли.
Медленно поворчивались колеса кургузых грузовиков, на
открытых платформах которых ревели и бесновались темные злые
машины, очертаниями напоминающие медуз -- отработавшие свой век
на самолетах реактивные двигатели. Они изрыгали бледнолиловые
струи огня, лижущие землю овальными пятнами, на которых сначала
яркими искрами вспыхивали остатки травы, и сразу чернела земля,
а затем начинала постепенно бледнеть и светиться жарким
вишневым цветом, гаснувшим понемногу, когда раскаленные струи
уползали дальше. Желтые большие бульдозеры -- я и не думал, что
они бывают таких размеров -- сдирали слой оплавленной
прокаленной земли, сгребая ее в кучи, которые дополнительно
обжигали другие огненные машины.
То, что они делали, было, видимо, хорошо продумано и на
свой лад естественно, но из-за разноцветных слепящих фар и
адского шума казалось жутким, а в том, что происходило все это
ночью, у теплого тихого моря, мерещилось нечто бесовское.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59