«Бедняга Дэвидсон, – с грустью подумала Антония, – тоже имел мало шансов заработать приличные деньги, пока его держали за мальчика на побегушках».
К концу рабочего дня у нее разболелась поясница, а в глазах возникла резь от краски, корпии и пыли. Встречаться с Ремингтоном Карром ей совершенно не хотелось, и, выйдя из магазина, она попыталась было нанять экипаж. Но к тротуару подкатила знакомая ей черная лакированная карета с фамильным гербом графа Ландона на дверце. Распахнувший ее Ремингтон помог ей сесть с ним рядом, велел кеб-мену трогать, окинул ее изучающим взглядом и сочувственно промолвил:
– День, судя по всему, для вас выдался тяжелый!
– Мне к трудностям не привыкать, – сухо ответила она, глядя в окошко. – Не могу только понять, что вы всем этим хотите мне доказать?
– Признаться, я и сам не знаю. Может быть, вы лучше мне это объясните? – промолвил он, откидываясь на спинку сиденья и складывая руки на груди. – Что нового вы узнали за сегодняшний день о мужском труде?
Антония наморщила лоб и задумалась. Вопрос был не из легких. Граф молчал, очень довольный собой.
– Я пришла к выводу, что мужской труд ничем не отличается от работы, которую почему-то принято называть женской, – наконец сказала Антония. – Он такой же тяжелый и неприятный. Я подметала, вытирала пыль с полок, чистила плафоны, мыла пол и витрины, терпя при этом косые взгляды управляющих и старших продавцов. Все это я вполне могла бы делать и дома, не видя идиотов, подобных Хэнксу. Представьте себе, этот недоумок не позволил мне даже пересчитать салфетки и скатерти на складе! Очевидно, он уверен, что женщины настолько тупы, что не способны произвести простейшие арифметические действия.
– К сожалению, не все мои сотрудники разделяют мое уважительное отношение к особам женского пола, – сказал Ремингтон, прищурившись.
Это замечание, произнесенное им извиняющимся тоном, возымело на Антонию неожиданное действие: все ее прежние представления о графе Ландоне и его взглядах на права женщин претерпели существенное изменение. Раньше ей казалось, что Ремингтон уважает женщин не совсем так, как это принято в консервативных кругах общества. Признавая за ними право на труд, обучение и личную свободу, он отрицал необходимость брака. Теперь же она взглянула на него иначе, с большей симпатией и теплотой.
– Еще я узнала, что работа вне дома порой бывает чересчур обременительной для женщины, – продолжала она с воодушевлением. – И не потому, что она не способна ее выполнить, а из-за предвзятого отношения к ней других людей. Таких, например, как этот старый осел Хэнке, унижающий и оскорбляющий женщин, желающих зарабатывать приличные деньги, чтобы достойно жить и оставаться независимыми. Короче говоря, полученный сегодня опыт превратил меня в сторонницу ваших прогрессивных воззрений на положение женщин в современном британском обществе.
– Вы не шутите, мадам? – в тон ей с улыбкой спросил лорд Карр.
– Нет, я говорю вполне серьезно, – сказала Антония, и улыбка исчезла с его лица. – Теперь я поняла, – продолжала она, – что некоторым женщинам вообще не нужно выходить замуж! Брак изжил себя как общественный институт, он уходит в прошлое, потому что супружество ограничивает права женщин и лишает их многих возможностей. Я полагаю, что женщина, не желающая выходить замуж, должна иметь возможность и право на образование и работу, обеспечивающую ей достойную и самостоятельную жизнь.
Написанное на лице Ремингтона беспокойство указывало на его несогласие с подобной точкой зрения. Но возражать он не решался, поскольку еще недавно сам во всеуслышание заявлял о своей приверженности таким прогрессивным идеям. От волнения уши его покраснели, а физиономия помрачнела.
Удовлетворенно улыбнувшись, Антония продолжала:
– И еще я твердо усвоила, что наивно верить в порядочность и объективность прессы. Репортеры непременно что-нибудь переврут!
– Вы прочли сегодняшнюю статейку в газете, – констатировал Ремингтон, прикидывая в уме, хорошо это для него или плохо.
– Да, прочла, – не стала отпираться Антония. – И пришла к заключению, что между вами, ваше сиятельство, и одиозным изданием под названием «Гафлингерс газетт» очень много общего.
– Как это понимать?
– А так, что вы странным образом заблуждаетесь, даже когда фактически правы, – отрезала она и, откинувшись на спинку сиденья, погрузилась в молчание.
Ее признание его правоты хотя бы в одном случае слегка подняло Ремингтону настроение, и он, вздохнув с облегчением, рассудил, что этот день нельзя считать полностью потерянным.
На другое утро карета графа Карра снова появилась у дома леди Пакстон в половине девятого. На сей раз Антония твердо решила проигнорировать этот факт. С нее было достаточно и одного дня, чтобы прочувствовать все «прелести» мужской работы. Но упрямый кебмен продолжал сидеть на козлах до четверти одиннадцатого и опять привлек к своему экипажу внимание местного стража порядка, репортеров и соседей, недовольных беспорядком на улице возле их жилищ.
Поднявшиеся шум и гомон голосов вынудили Антонию выйти из малой гостиной, где она читала книгу, с намерением отослать кебмена к его хозяину. К своему удивлению, она увидела в прихожей тетушку Герм иону, уже одетую и со шляпкой и перчатками в руках. Воспользовавшись замешательством Антонии, бойкая старушка схватила ее под руку, вывела на улицу и, протиснувшись сквозь толпу репортеров, усадила в экипаж.
И не успела она опомниться, как лихой кебмен домчал их до магазина «Эмпориум», у входа в который их встретил сам владелец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139