– О Ремми! Не будь таким жестоким! – вскричала с неподдельным отчаянием увядающая красотка.
– Умолкни и убирайся вон! – рявкнул он и, вытолкнув ее за дверь, усадил в экипаж.
Вернувшись в дом, граф уединился в гостиной, на первом этаже и встал у окна, желая успокоиться и убедиться, что непрошеная гостья убралась восвояси. Карета, уносившая нахальную куртизанку прочь, вскоре исчезла из виду, и Ремингтон, издав облегченный вздох, припал горячим лбом к оконному стеклу, благодаря Всевышнего за то, что все обошлось.
Но радовался граф, как оказалось, преждевременно: повернувшись, чтобы уйти, он увидел в дверях гостиной Антонию. Облик ее был ужасен, она дрожала от негодования. У Ремингтона душа ушла в пятки от недоброго предчувствия.
– Позвольте напомнить вам, сэр, что хозяйка здесь я! – звенящим голосом произнесла она. – Так что позаботьтесь, чтобы впредь ваши знакомые выбирали для встреч с вами другие места!
Она старалась держаться спокойно, однако внутри у нее все кипело. Совершенно случайно, проходя мимо гостиной по коридору, она услышала часть разговора графа с любовницей и возмутилась до глубины души. Мало того, что в ее дом постоянно заезжали дамы сомнительного поведения, так еще и во время беседы с ними лорд Карр допускал резкий тон и грубые выражения! Значит, он вовсе не изменил своего отношения к женщинам под воздействием наставниц и остался прежним бессердечным грубияном! Как жестоко она ошибалась, полагая, что сумела смягчить его очерствевшее сердце! Какой же наивной и. доверчивой она была, пытаясь разглядеть положительные качества в его натуре! Выходит, он искусно обманывал ее в течение полутора недель, скрывая под джентльменским обхождением свою подлинную сущность – коварного и эгоистичного закоренелого холостяка. Антония была на грани отчаяния.
– Но она пожаловала сюда по собственной воле, а не по моему желанию, – нерешительно заметил Ремингтон.
– Это ничего не меняет, граф! – в сердцах воскликнула Антония. – Вам, очевидно, следует почаще навещать своих подружек, чтобы не вынуждать их разыскивать вас, изнывая от скуки. Либо более щедро оплачивать их амурные услуги. Признаться, я не думала, что вы так скупы и бессердечны с женщинами, сэр! Вы меня разочаровали!
– Не судите меня так строго, Антония! – в отчаянии воскликнул Ремингтон и шагнул к ней, не полностью осознавая, что он собирается сделать. – Я не готов все вам объяснить…
Она отшатнулась, испытывая к нему отвращение после той безобразной сцены, случайной свидетельницей которой стала, и начала пятиться, с неподдельным ужасом глядя на графа. До нее вдруг дошло, что те две дамы полусвета, которые побывали за столь короткое время в ее доме, очевидно, лишь крохотная часть огромного гарема этого завзятого гедониста, имеющего любовниц по всему Лондону! Сколько же еще сюрпризов он ей преподнесет? Не превратит ли он ее скромную обитель в дом свиданий? Боже, какой позор! Что подумают о ней ее знакомые?
Ремингтон ухватил ее за локоть и притянул к себе.
– Не смейте ко мне прикасаться! – взвизгнула она. – Не путайте меня со своими по… пассиями! – Антония чуть было не произнесла другое слово, но вовремя спохватилась. – И не давайте волю рукам! Я не привыкла к мужланскому обхождению…
– Что вы хотите этим сказать? – нахмурившись, спроСИЛ ОН.
– А то, ваше сиятельство, что я не чета той падшей женщине, которую вы столь бесцеремонно вытолкали за дверь! К слову сказать, как вообще вы посмели применить грубую силу к этому бедному слабому созданию? Да отпустите же меня наконец, граф!
Ремингтон расхохотался, продолжая сжимать ее запястье цепкими пальцами.
– Бедному созданию? Вы, наверное, решили уморить меня смехом, леди Антония. Эта крошка побывала за свою богатую приключениями жизнь еще и не в таких переделках! Да ее перетискали все состоятельные мужчины Лондона. За исключением одного лишь меня, – перестав смеяться, серьезно добавил он и мрачно взглянул Антонии в глаза.
Она судорожно вздохнула, отказываясь верить, что размалеванная вульгарная толстуха, вымогавшая у графа деньги на оплату нескольких ящиков шампанского и модного нижнего белья, не побывала в его кровати. Да он ко всему прочему, оказывается, еще и бессовестный лгун!
– Избавьте меня от этих пошлых сплетен, сэр! – брезгливо поморщившись, произнесла она, чувствуя, что у нее гулко забилось сердце. – И немедленно отпустите мою руку!
Ремингтон порывисто прижал ее к себе и произнес, сверля пылающим взглядом:
– Вы не верите мне? Так вот, я клянусь, что она никогда не была моей любовницей!
– Ах вот как! Значит, вы содержите дам легкого поведения из человеколюбия и сострадания к падшим, сэр? Оказывается, вы альтруист! – язвительно воскликнула Антония.
– Нет, миледи! Я делаю это в силу обстоятельств, которых не могу избежать: я выполняю волю отца. Она была его содержанкой, и в своем завещании он оговорил, что я как его наследник обязан заботиться о ней.
По хмурому, серьезному лицу Ремингтона Антония поняла, что он говорит правду, и успокоилась.
– Лично я не стал бы содержать любовницу, леди Пак-стон, – добавил он, мрачно ухмыльнувшись. – Так же как и супругу.
Антония потупилась, расстроенная его суровым тоном. Впрочем, подумала тотчас же она, иного отношения к женщинам со стороны женоненавистника и нельзя ожидать! И тем не менее слова Ремингтона оставили в ее душе неприятный осадок.
– И раз уж зашел такой разговор, – помолчав, сказал граф, – я хочу сообщить вам, что и первая незваная гостья, Хиллари, тоже досталась мне в наследство от отца. Он обожал женское общество и, изображая благородного рыцаря, никогда не бросал фавориток и продолжал опекать их до самой своей кончины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139