По необъяснимой причине ей представились не только его глаза, но и длинные ноги, а также сильные волосатые руки. Антонию охватило внутренним жаром, ей захотелось немедленно поговорить с графом и услышать его ответы на все волнующие ее вопросы. Но какой предлог выбрать для этой встречи? Не может же она признаться, что ей просто захотелось его увидеть! И уж тем более сказать, что она все еще ему не доверяет!
Из коридора донеслись голоса Элинор и Поллианны, и Антония выбежала из гостиной, дрожа от возбуждения.
– Вы закончили? – спросила она у двух женщин, которые о чем-то шептались, с заговорщическим видом озираясь по сторонам. На их щеках пылал румянец. – А где же граф?
– Он вызвался лично навести порядок в ваших покоях, – ответила с загадочной улыбкой Элинор. – Это весьма любезно с его стороны, поскольку от пыли и перьев у меня слезятся глаза.
– Да, леди Антония, ваша кровать нуждается в особо тщательной чистке, – кивнув, подхватила.
Поллианна. – Тут требуется особенная сноровка и мужская сила.
– Не желаете ли выпить вместе с нами по чашечке чаю, миледи? – спросила Элинор. – Мы как раз идем сейчас на кухню. Почему бы вам не составить нам компанию?
– Нет, благодарю вас, но мне пока не хочется. Ступайте одни, – сказала Антония и, подтянув юбки, устремилась к лестнице.
В ее воображении возник Ремингтон, яростно выколачивающий пыль из полога над ее кроватью, грубо срывающий простыню с матраца, взбивающий пуховые подушки, и щеки ее стали алыми. Как он дерзнул вломиться в ее личные покои, туда, где она бывает порой абсолютно голой и где проводит бессонные ночи, думая о нем! Нет, все это неспроста, он что-то замышляет…
– Ну, что я тебе говорила! Она помчалась прямиком к нему! – обрадованно воскликнула Поллианна, проводив Антонию завистливым взглядом.
– Хотелось бы мне превратиться в мышку и затаиться там в укромном уголке! – прошептала Элинор и рассмеялась.
Спальня леди Пакстон являла собой восхитительный образчик пышного стиля эпохи Людовика XIV с такими непременными его атрибутами, как позолота, причудливая резьба, инкрустация, дорогие обои цвета спелого абрикоса и янтаря, искусное кружево и взбитые пуховые подушки. Желая угодить молодой супруге, сэр Джеффри не скупился на расходы, покупая мебель и ковры лучшего качества и приглашая опытных мастеров для отделки помещения. Так, изразцы для камина, расписанные вручную весенними цветами, он заказал из Швеции, чтобы в опочивальне Антонии было тепло и уютно даже в самые студеные зимние дни. Любая вещица подбиралась с учетом вкуса хозяйки дома и должна была радовать ей глаз и быть приятной на ощупь. Благодарная Антония в ответ дарила супругу свою молодость, энергию и красоту. И вот сейчас в ее убежище вломился без разрешения посторонний мужчина, бесцеремонно нарушив атмосферу заветной обители молодой вдовы, где она укрывалась от мирских страстей и залечивала душевные раны.
Вбежав наконец в Спальню, Антония застыла в дверях, пораженная представшей ее взору картиной. Тяжелые парчовые шторы были отдернуты, а окна распахнуты. На шикарной кровати возвышалась груда белья и подушек, одеяло и покрывало валялись на полу. Сам же Ремингтон стоял спиной к ней возле туалетного столика, одетый в сорочку с закатанными по локоть рукавами и темные брюки. От одного только вида его стройной и мощной фигуры по спине Антонии пробежала дрожь.
Поборов оцепенение, она на цыпочках подкралась к графу поближе и стала наблюдать, чем он занимается. А занимался он, к ее изумлению и ужасу, весьма необычным делом: рассматривал и нюхал интимные предметы ее туалета – перчатки, нижние юбки, корсет, чулки и нижнее белье. При этом он блаженно щурился и улыбался.
– Без подвязок, – отметил вслух он, подцепив указательным пальцем чулки. Эта реплика стала последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.
– Что вы себе позволяете! – вскричала она, делая шаг вперед. – Да как вам не стыдно! Чем вы занимаетесь в моей спальне?
Ремингтон обернулся, увидел, кто именно стоит перед ним, и с приторной улыбкой ответил:
– Я делаю банальную женскую работу, миледи: разбираю грязное дамское белье. А потом я намерен хорошенько выколотить перину и сменить постельное белье.
– Не утруждайте себя выколачиванием перины, сэр, – густо покраснев, ответила Антония. – И оставьте в покое моё белье. Вам вообще нечего делать в моих личных покоях, прошу вас покинуть спальню!
Но Ремингтон даже не сдвинулся с места после этих гневных слов, а блеск его глаз стал ярче. Антония приблизилась к нему и повторила:
– Положите перчатки на стул и немедленно уйдите! Он вскинул бровь, покосился на перчатку, которую держал в руке, и промолвил:
– Чудесная шведская кожа, миледи! У вас прекрасный вкус. Я чувствую аромат розы. – Он поднес перчатку к лицу и с наслаждением ее понюхал. – Обожаю этот запах!
Это был очевидный вызов, он флиртовал с ней, этот коварный негодник с убийственной внешностью. И взывать к его совести не имело смысла, поскольку он был ее лишен. Оставалось только держаться от него подальше и пытаться сохранять хладнокровие. Сердце Антонии затрепетало, покидать ее спальню этот негодяй не собирался, а силы духа, чтобы изгнать его, ей недоставало. Сложив руки на груди, Антония воскликнула:
– Я вижу, что правила приличия, сэр, писаны не про вас, не говоря уже об уважении к чужой собственности.
– Зовите меня просто Ремингтоном, Антония, – с обворожительной улыбкой произнес он. – Вряд ли такое обращение будет фамильярным в отношении мужчины, намеревающегося хорошенько вытрясти вашу постель. – Он отшвырнул перчатку на стул и шагнул к кровати, собираясь стянуть с нее перину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139