– Невероятно! – повторила Антония, повернувшись к комоду спиной.
– Да в чем дело? Что произошло? – раздался вопрос Элинор, появившейся на пороге спальни.
– Похоже, тетушка Гермиона сбежала в Гретна-Грин с моим дядюшкой Паддингтоном, – ответил Ремингтон, сдерживая смех.
Элинор ахнула и куда-то побежала, очевидно, сообщать потрясающее известие всем остальным домочадцам. Не находя в произошедшем ничего забавного, Антония с раздражением спросила у графа Карра:
– Как вы можете веселиться в такое время?
– А почему я должен горевать и впадать в уныние? Я нахожу поступок наших старичков прекрасным и достойным подражания! – с улыбкой ответил он и шагнул к Антонии.
Она в ужасе отпрянула, воскликнув при этом:
– А вот я нахожу его омерзительным! Как они могли так поступить в их возрасте… – Не закончив мысль, она выбежала за дверь в коридор. Граф догнал ее и схватил за локоть.
Тем временем вокруг творилось нечто невообразимое. Женщины бегали по всему дому с совершенно ошалелым видом, спрашивая друг у друга: «Это правда?», «А когда это стало известно?», «Неужели они действительно убежали тайно венчаться?»
– Нужно догнать их, вернуть и привести в чувство! – воскликнула Антония, пытаясь высвободить руку. – Это же обычное старческое слабоумие!
– Успокойся, Антония, послушай меня! – продолжая удерживать ее, произнес Ремингтон. – Этого делать нельзя! Они самостоятельные взрослые люди. И уж если они решили пожениться и прожить оставшиеся годы вместе, то дай им Бог счастья и благополучия. Мой дядюшка давно мечтал встретить родную душу и, познакомившись с Гермионой, просто расцвел, вновь ощутил себя молодым.
– Да, он явно впал в детство, – выпалила Антония, – в этом-то и вся беда! Зеленые мальчики нуждаются в опеке, а тетя уже не в силах нянчиться с детьми, она от них устала. Мужья выжали из нее все жизненные соки. После кончины ее последнего супруга она вообще осталась без крова. Так зачем ей, спрашивается, новая обуза?
– Обуза? – раздраженно переспросил Ремингтон. – Вопрос в том, считает ли она так сама! Судя по всему, нет.
– Тогда она просто не ведает, что творит, впав в старческий маразм. У нее сейчас есть и собственность, и личная свобода, пусть и ограниченная, и до последнего времени было достаточно здравого ума. Обременять же себя заботами о новом супруге, оплачивать его счета и отдавать долги ей абсолютно не нужно. У нее есть я и ее подруги, все мы – одна большая семья. Без помощи и заботы она не останется. А вот ненужные хлопоты сведут ее в могилу раньше отмеренного ей Всевышним срока.
Ремингтон отказывался верить тому, что услышал.
– Ты всерьез полагаешь, что, кроме тревог и забот, этот брак ей ничего не принесет? – спросил он. – Так вот, оказывается, что ты думаешь о семейной жизни!
Только теперь до графа дошло, что именно такими и были годы супружества самой Антонии – наполненные тревогой и заботой о мужчине, который был вдвое старше ее.
– Тогда понятно, почему ты шарахаешься от замужества, словно от чумы! Неужели тебе не приходило в голову, Антония, что с моим дядей Гермионе будет веселее жить? В нем она нашла и преданного друга, и приятного собеседника, и заботливого, любящего супруга. К тому же Паддингтон богатый человек и может позволить себе нанять прислугу. Разрази меня гром, но я не могу взять в толк, почему защитница семьи и брака вдруг начала относиться к женитьбе как к опасной ловушке! Куда же подевались все твои прежние убеждения? Где твои былые принципы?
– Поговори лучше с моими подругами, сбежавшими ко мне от своих мужей! – воскликнула Антония, махнув рукой в сторону оцепеневших соломенных вдов. – Я выдала всех их за благородных и богатых на первый взгляд мужчин, питавших к ним, как могло показаться, пылкие чувства. И чем же это закончилось? Бедняжки в полной мере ощутили на собственной шкуре и тяготы домашней работы, и горечь одиночества, и отчаяние от осознания своей беспомощности. Нет, я не допущу, чтобы такое случилось и с тетушкой Гермионой. Она заслуживает лучшей доли! Ей будет комфортнее и спокойнее продолжать жить в моем доме, где она окружена любовью и заботой.
– Ага, теперь я, кажется, начинаю кое-что понимать! – воскликнул Ремингтон, прищурившись. – По-твоему, она должна провести здесь остаток своих дней. А может быть, ты просто-напросто удручена потерей близкого тебе человека? Так кто же из вас эгоистка? Ты или она? Помнится, ты и меня постоянно упрекала в этом грехе, Антония. Вот что я хочу тебе в связи с этим сказать: я рад, что познакомил своего дядю с твоей тетей! И счастлив, что они сбежали, словно юные влюбленные!
– Ты специально все это подстроил, жалкий интриган! – округлив от злости глаза, взвизгнула она. – Чтобы насолить мне! Признайся, что ты рассчитывал рано или поздно поженить старичков, чтобы тебе было легче меня охмурить. И кто же, интересно, станет твоей следующей жертвой? Элинор? Гертруда? Или Мод?
Все присутствующие пришли в крайнее волнение и разом заговорили. Мнения спорящих разделились, кто-то поддерживал Ремингтона, другие взяли сторону Антонии. Этот гвалт и взрыв женских эмоций переполнили чашу терпения графа. Он сжал кулаки и закричал:
– Ничего я не подстраивал, Антония! Все произошло спонтанно. Люди во все времена встречались, знакомились и влюблялись без каких-либо особых умыслов, корыстных побуждений либо иных скрытых мотивов. Но тебе, как мне кажется, это невдомек.
Они с ненавистью уставились друг на друга, отказываясь уступить. Граф резко повернулся и, сбежав по ступенькам мимо остолбеневших дам, покинул этот дом, лишь эхо звука захлопнувшейся за ним двери еще с минуту напоминало всем о разразившемся здесь грандиозном скандале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139