Scan: niksi; OCR, Вычитка: аноним
«Том Харпер "Затерянный храм"»: Эксмо, Домино; Москва, СПб; 2009
ISBN 978-5-699-38016-9
Аннотация
Вторая мировая война. Во время нацистского вторжения в Грецию в руки Гранта, бывшего солдата удачи, попадает таинственное послание, зашифрованное еще три тысячи лет назад. За право обладать этой уникальнейшей реликвией ведут смертельную схватку спецслужбы многих стран, и перед читателями стремительно проносятся города мира, в которых разворачивается действие.
Секрет, пришедший из седой древности, – это не просто секрет. Щит Ахиллеса, по легенде выкованный богом-кузнецом Гефестом, оказывается не выдумкой Гомера: он действительно существует, и тот, кто доберется до него первым, получит право на абсолютную власть.
Том Харпер
Затерянный храм
Пролог
Крит, 20 мая 1941 года
Если верить легенде, именно здесь люди впервые поднимались в небо. Подражая птицам, они облепляли себя пчелиным воском и перьями, прыгали с высокого дворца и парили над блистающим, словно усыпанным драгоценностями морем. Они взлетали чуть ли не к самому солнцу, пока один из них, совсем мальчик, не поднялся слишком высоко, его крылья растаяли, и он упал. Не успело еще слететь на воду последнее перо, как мальчик уже покинул этот мир и переселился в миф. А теперь опять в небе люди. Вместо перьев у них переплетенные ремнями крылья из шелка – такие на солнце не растают. Эти люди называют себя Fallschirmj?ger, охотники с неба. Они не падают, а пикируют на землю, словно голодные орлы.
Пембертон увидел их из окна своего кабинета. Когда прекратилась бомбежка, он уже понимал – жди беды. За последнюю неделю этот ужас – гудение моторов, вой заходящего в пике бомбардировщика и сотрясение земли от взрывов – стал привычным. Иногда бомбы падали так близко от виллы, что экспонаты в витринах тряслись и бренчали, словно чашки на блюдцах, и обслуге пришлось убрать их в подвал. Сейчас бомбежка кончилась. Уехали знаменитые беженцы, которые так отравляли ему жизнь, не было и обслуги – этим утром Пембертон отослал ее по домам, в деревни к семьям. Пора и ему.
Он снял рюкзак с вешалки в углу и вытряхнул его над столом. На столешницу плюхнулся сделанный неделю назад сэндвич, за ним выпали полупустой термос, фотоаппарат, фонарик, перочинный нож и несколько смятых оберток от шоколада. Пембертон оставил фонарик и нож, а остальное выкинул, вытащив из фотоаппарата пленку. Потом, торопясь, дрожащими руками отпер ящик стола и вытащил тетрадь. Складки мягкой коричневой кожи были забиты пылью, а золотая монограмма в углу обложки почти стерлась. Это был подарок жены, чуть ли не самый последний, и Пембертон очень дорожил им. Но главная ценность тетради была не в этом. Пусть захватчики берут на вилле все, что хотят: музейные экспонаты, одежду, привезенные из Англии безделушки, даже его любимую библиотеку, – но только не тетрадь.
Больше ему тут нечего делать. Пембертон застегнул рюкзак и подошел к двери, но, вдруг испугавшись, снова расстегнул его, чтобы посмотреть, на месте ли тетрадь. Наконец, в знак слабого сопротивления, он запер все двери в доме. Если до виллы доберутся немцы, это их задержит на несколько минут и, может быть, даст ему немного времени.
Он вышел на солнце; у него над головой плыли к земле разноцветные шелковые облака – белые, красные, зеленые и желтые.
Для верности Пембертон подождал немного, но лишь увидел, как в полуденном небе распускаются первые цветы парашютов. Теперь уже поздно. Воздух в долине пульсировал от гула транспортных «юнкерсов-52», а из-за северного поворота дороги в сторону бухты в Ираклионе уже слышалось глухое стаккато автоматных очередей. Немцы, наверное, высадились к югу от города, отрезав его, и с каждой проходящей минутой все новые и новые подкрепления выпрыгивали из «юнкерсов». И Пембертон отправился на юг, вверх по холмам, в сторону гор.
Он шагал быстро. На Крит он приехал еще до войны, почти два года назад, и среди коллег ходили легенды о его долгих пеших прогулках в глубь острова. Складка на животе, нависшая было над ремнем после обильных университетских обедов, пропала, а солнце хоть и выбелило последние черные нити в волосах, но сторицей заплатило за это, прибавив ему здоровья и румянца на лице. Пембертону было пятьдесят шесть, но сейчас он ощущал себя моложе, чем десять лет назад.
Пройдя с четверть мили, он оглянулся. Внизу, в небольшой долине, виднелись раскопанные стены Кносского дворца, окруженные кольцом сосен. Дворец стал страстью всей его жизни, и даже сейчас, спасаясь бегством, Пембертон ощутил укол потери, ведь дворец достанется захватчикам. Студентом перед Первой мировой войной он помогал легендарному сэру Артуру Эвансу откапывать стены дворца от трехтысячелетнего сна; это было золотое время, и Пембертону тогда казалось, будто они пробираются по тоннелю в самый миф; каждый день новые находки, позднее ставшие легендами в исторической науке. Через тридцать лет, овдовев, он вернулся сюда руководителем раскопок. Время героев в археологии прошло, и кавалерийская атака открытий уступила место долгой осаде научных исследований, но Пембертон был вполне счастлив. Ему удалось сделать несколько открытий, а одно из них изумило бы даже самого Эванса.
Пембертон завел руку за спину и ощупал рюкзак, чтобы в очередной раз проверить, на месте ли тетрадь.
Из-за северного хребта вынырнул еще один самолет. В ясном воздухе хорошо был виден тупой нос, черный крест на фюзеляже и развевающаяся сзади белая лента вытяжного фала. Самолет, вероятно, сбросил десант и сейчас развернется и направится на континент за следующей партией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109