Они в некотором смысле похожи на английских фей – волшебные создания, наделенные силами, которые немного недотягивают до божественных.
Мьюр закрыл глаза рукой:
– Только не говорите, что мы сейчас будем гоняться за долбаными эльфами.
Как человек, который провел немалую часть своей жизни среди отбросов общества, искателей алмазов, специальных агентов и бандитов, на ругань Грант обращал внимания не больше, чем на замечания о погоде. Но почему-то в присутствии Рида он ощутил смущение – будто мальчик, которого мама подкараулила, когда он играл со сверстниками. Однако Рида, кажется, это нисколько не задело – он только закатил глаза, словно имел дело с редкостно тупым студентом.
– В данном случае ваш бедный язык на редкость точен. Кабиры стали центром необычного культа в форме мистерий, который просуществовал не одно столетие.
– А что в нем необычного?
Рид устало вздохнул:
– Это и есть загадка. Только члены культа знали свои секреты, и им приходилось проходить несколько ритуальных инициаций, прежде чем они могли все узнать. Скорее всего, начинался он как своего рода гильдия, которая могла бы помочь передать умения братства кузнецов. Я не удивлюсь, если окажется, что это было что-то вроде братства вольных каменщиков. Однако с течением времени объединение превратилось в культ со всеми обычными таинственными атрибутами и предрассудками. Смерть и подземный мир. Жизнь и плодородие, что, без сомнения, подразумевало определенные сексуализированные ритуалы. В искусстве кабиры часто изображаются с неоправданно раздутыми гениталиями. Вот они ваши, м-м… блудливые эльфы.
– Н-да, прогресс впечатляет, – заметил Грант. – От профессионального объединения кузнецов до местного борделя.
– Ничего удивительного. – Рид подался вперед, позабыв про свой кофе. – Кузнечное дело в Древнем мире считалось одним из самых тайных, открытых лишь посвященным занятий, гораздо более волшебным, чем наука. Горн был не просто местом, где горит огонь и происходит управляемая химическая реакция. Это были врата, место священного таинства, посредством которого простая руда превращалась в самые необходимые для жизни инструменты. И использовать его без надлежащей подготовки было все равно что явиться в церковь и вкусить гостии и вина до того, как они освящены. Существовали ритуалы для подготовки инструментов, для очищения самого кузнеца, для вызывания алхимических сил, подвластных богам. И по мнению древних, одной из самых близких аналогий было производство потомства.
– При помощи молота и кузнечных щипцов?
– Священный союз элементов жизни, образующийся в результате таинства в женском лоне, отражал сплавление меди и олова в тигле. Не забудьте, это был бронзовый век – с железом люди еще не научились работать. Жара, пот, кровь – и, конечно, постоянный риск смерти. По легенде, Гефест женился на Афродите, богине любви, что и стало символом союза. Даже сегодня во многих примитивных культурах кованые железные вещи используются как талисманы для увеличения плодородия.
– Да, в Африке эти идеи тоже в ходу, – сказал Грант. – В Родезии мы видели плавильные печи, украшенные изображениями рожающей женщины.
– Сотворение жизни, – согласился Рид. – Металлические инструменты стали основой развития сельского хозяйства и цивилизаций. Человек, который познал магию работы с металлом, был не просто техником или ремесленником, он был служителем культа, жрецом, который мог общаться с богами. Ничего удивительного, что он окружал себя ритуалами и тайнами.
Глаза Рида были широко открыты, волосы растрепались под морским бризом, и его былая педантичность исчезла без следа. Он словно сам превратился в жреца; его голубые глаза вглядывались в волшебную древность, чтобы поговорить с богами.
– Обворожительно, – сухо заметил Мьюр и закурил. – А про этот чертов метеорит когда?
Рид, похоже, не сразу его услышал. Он вздрогнул, с некоторым удивлением огляделся и пригладил волосы.
– Ну, скорее всего, его сюда и привезли.
– Скорее всего…
– Метеорит должен почти целиком состоять из металла. Куда же еще везти его, как не в святилище кабиров?
Мьюр прищурился:
– Пожалуйста, скажите мне, что это не все.
Рид вытащил носовой платок, развернул его, и внутри обнаружился керамический кусочек треугольной формы. Желтая глазурь потрескалась и местами облетела, но роспись была достаточно хорошо видна. На фоне звезд, окруженные пылающими треугольниками, стояли две мужские фигуры в красном. Один – высокий и с бородой, другой – небольшого роста и чисто выбритый, но каждый держал в одной руке молот, а в другой – чашу. Как Рид и говорил, у каждого между ногами висел огромных размеров пенис.
– Познакомьтесь, братья кабиры, – произнес Рид. – Милейшие ребята.
– Почему они держат чаши? – спросил Грант.
– Наверное, чтобы налить священные дары, хотя в греческой литературе сами кабиры – известные пьяницы. – Рид отдал черепок Марине. – Этот – из пещерного храма в Долине мертвых, но он не минойский. Это микенское изделие, и могу поставить целую кабирскую чашу кларета, что его принесли туда те люди, которые забрали священный метеорит.
– Но кабирский культ распространился по всему Эгейскому морю, – возразила Марина, которая до этого завтракала молча. – И даже далее – на берега Босфора, а оттуда – в Причерноморье. Культ зародился на Лемносе, но это был не единственный центр. Почему бы не вспомнить Самофракию, или Салоники, или Фивы?
Рид отмахнулся:
– Культ распространился намного позже. Мы сейчас по-прежнему обсуждаем предысторию – то, что было примерно за тысячу двести лет до этого или даже раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109