– Вы здесь бывали? – спросил Рид, пока они брели по Брод-стрит мимо готических башенок Бэллиолл-колледжа. Покрытые снежной коркой, они напоминали сказочные домики. – Учились?
– В Кембридже.
– А-а, – отозвался Рид вроде с искренней симпатией. – «Я, убегавший от дел, для мирных досугов рожденный…» Овидия небось изучали?
Молча они миновали окруженный снежными валами двор и перешли улицу у музея Ашмола, чей колоссальный портик в неоклассическом стиле казался неуместным среди по-средневековому суровых колледжей. Один кивок Рида обеспечил им проход мимо охранника – по пустым галереям в мрачную комнату где-то в дальней части здания. Тут была какая-то кладовка, куда затолкали памятники позабытых цивилизаций. Стояли, завернувшись в пыльные покрывала, высокие статуи, показывая лишь кончики мраморных пальцев; тут же прислонялись к стенам картины в золотых рамах, а по углам, напоминая старые школьные парты, жались витрины со снятыми стеклами. Большая часть экспонатов в витринах, кажется, пропала бесследно, и на выцветшей подложке остались только темные силуэты. Рид подошел к одной из витрин и указал на что-то.
Мьюр наклонился, чтобы посмотреть, что там такое. Рид указывал на глиняную табличку, потемневшую от времени и разделенную трещинами на три части. Она имела неровные края, но гладкую лицевую сторону. Разглядеть крошечные, похожие на паутину знаки в тускло освещенной комнате было почти невозможно.
Рид включил свет и дал Мьюру лупу.
– Что это? – спросил тот, на сей раз не столь резко.
– Обнаружили ее – я имею в виду табличку – где-то в тысяча девятисотом году. Сэр Артур Эванс нашел ее в Кноссе на Крите и назвал надписи на ней линейным письмом Б. Так как в то время он был заодно и хранителем музея Ашмола, большое количество экспонатов оказалось именно здесь.
Мьюр отложил лупу и поднес фотографию к табличке.
– Вы хотите сказать, что их несколько?
– Несколько десятков. Может быть, до полутора сотен, хотя некоторые из них – просто обломки. – Рид пожал плечами. – Это вообще-то не моя специализация. Не знаю, зачем вы по такой жуткой погоде потащились в Оксфорд, чтобы докучать мне этой темой. Вам надо было брать такси и ехать в Британский музей – вы узнали бы ровно столько же. Персонал там очень отзывчивый.
Мьюр пропустил его слова мимо ушей.
– А вы можете ее прочитать?
Рид коротко и отрывисто хохотнул:
– Прочитать? Ученые лет пятьдесят пытаются ее прочитать. Никому пока не удалось. Если кто-то прочитает, это будет величайшим достижением с того момента, как Шампольон расшифровал египетские иероглифы. А ведь у него был, между прочим, Розеттский камень.
– А вы пытались?
Рид покачал головой:
– Как я сказал, это не совсем моя специальность. И я не понимаю, почему…
– Мне нужно получить ответ как можно скорее, а вы – единственный человек, у которого есть допуск.
Мьюр убрал фотографию и зашагал по комнате, жуя незажженную сигарету.
– Допуск? – переспросил Рид озадаченно. – Если это и было секретом, то более трех тысяч лет назад. Подозреваю, что срок давности уже истек.
– А вот тут вы неправы. – Резко развернувшись, Мьюр подошел к Риду. – Мне надо, чтобы вы этим занялись. После той работы, которую вы проделали для проекта «Ультра», здесь вам почти ничего не надо будет делать, а заплатят хорошо.
– Но ведь…
– И вы можете понадобиться мне в Греции. Пембертон сделал снимок именно там. Кто знает, что он еще нашел?
Рид всерьез испугался:
– В Греции? Но ведь там сейчас идет гражданская война.
Мьюр по-волчьи рассмеялся и погасил сигарету о пустой постамент.
– Зато там теплее, чем в вашем чертовом морге.
К тому моменту, как Мьюр добрался до Лондона, до серого здания в стороне от Виктория-стрит, стемнело. Сотрудники в основном уже разошлись по домам, но в архив его впустил ночной дежурный. Мьюру потребовалось четыре часа, но он нашел и имя, и личное дело. Он начал читать с конца, быстро перелистывая сухие страницы. Подобно большинству личных дел в этой секции, оно было начато в конце 1938 года, сначала заполнялось время от времени – медосмотры, оценки при обучении, затем записи стали более регулярными. С 1940-го по 1944 год записи вносились чаще, стали гораздо подробнее: просто какой-то путеводитель Кука по фронтам войны – Париж, Москва, Афины, Ираклион, Александрия, Рим, Нормандия, и все это озаглавлено кодовыми названиями чудовищного количества спецопераций. В 1945 году поток вдруг прекратился, закончившись несколькими бумажными каплями, – бюрократы человека уволили. На последней странице – одинокая телеграмма. После пожелтевших пачек записей военного времени бумага казалась хрустящей и свежей.
Мьюр тихонько присвистнул:
– Старый ты жулик.
Он потратил еще пять минут, проверяя что-то в записях, а потом взял телефонную трубку.
– Мне надо в Святую землю. – Пауза. – Мне плевать, если для этого понадобится чудо.
Глава вторая
Кайзери, территория Палестины
под мандатом Великобритании
Замок стоял на мысе, на узкой полоске земли, которая, словно палец, протянулась в тихие воды Средиземного моря. Около восьми столетий назад этот замок построили французские рыцари, чтобы защитить от завоевателей соблазнительно плоский берег и спокойные воды моря. Их постигла неудача, но замок остался – памятник воинским талантам крестоносцев, незаметно осыпающийся с течением столетий.
Ныне его вернуло к жизни новое поколение колонизаторов, украсив средневековые стены новинками, которые строившие замок люди и вообразить себе не могли. Вдоль массивных стен протянулась колючая проволока, а в башнях на смену лучникам пришли ручные пулеметы «брен».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109