Мне кажется, две фигуры на полях – это Гефест, бог кузнецов, и Фетида, мать Ахилла. – Академичная манера Рида не могла скрыть его волнения.
– А этот кружок, должно быть, и есть щит? – спросил Джексон.
Рид положил руку на затылок и подергал себя за волосы:
– Полагаю, да.
– А здесь Троянская война. – Джексон указал на следующую часть рисунка.
Краска там немного выцвела, но все же изображения были достаточно яркие. Гранту они напомнили резьбу в пещере на Лемносе. Колесницы мчались в бой, а под стенами города на вершине холма две группы вооруженных людей выстроились друг против друга. Два человека между ними сошлись в схватке. Один бросил свое копье, которое, дрожа, воткнулось в щит противника, а тот, в свою очередь, пытался вытащить меч.
– Ахилл и Гектор. – Марина хотела было тронуть рисунок, но почтительно отвела палец.
Гектор таков устремился, махая ножом смертоносным.
Прянул и быстрый Пелид, и наполнился дух его гнева
Бурного; он перед грудью уставил свой щит велелепный,
Дивно украшенный…
Джексон вопросительно глянул на Рида:
– «Щит велелепный». Почему?
Рид пожал плечами:
– Это широко распространенный эпитет, используемый при описании доспехов Ахилла. Щит был позолочен и богато украшен. Мне кажется, эти слова могут означать, что в солнечных лучах он полыхал, как огонь.
– А-а…
– Насколько я понимаю, это и есть Белый остров. – Мьюр указал на нижнюю часть таблички. Картинка пострадала по краям очень сильно, но все же в правом нижнем углу можно было разглядеть еще одну гору, нарисованную густой черной краской. На ее вершине стояла белая башня, украшенная священными рогами.
– Это должен быть храм, – тихо произнес Рид, – посвященный Ахиллу и связанный с потусторонним миром.
Из своей сумки профессор вытащил лист плотной бумаги – изображение таблички Пембертона, сделанное в масштабе один к одному. Бумагу он подложил под табличку. Край рисунка и край таблички совпали почти идеально. Наконец можно было увидеть изображение целиком. Как теперь стало понятно, храм в Долине мертвых находился в левом углу верхней четверти общего рисунка, и от расположенного ниже изображения (на котором было показано святилище на Лемносе) его отделяла полоса заостренных волн. Все пять человек наклонились над столом и в восхищении разглядывали картинку.
– Очевидно, потребуется немало исследований. – Рид перевернул табличку; его настроение было столь же переменчиво, как и оксфордская погода. – По крайней мере, у нас теперь есть весь текст.
– Вы уже можете его прочитать? – спросил Мьюр.
– Не это сейчас важно. Несомненное достижение в том, что у нас есть четкий образчик начертания символов линейного письма Б. Теперь, когда появился новый текст, я могу проверить свою гипотезу, посмотреть, годятся ли те правила, которые я вывел. Если предположения окажутся верны, тогда я смогу попробовать начать расшифровку.
– Попробовать начать… – Джексон подавился своей узо. – А просто делать нельзя?! Сколько вам потребуется времени?
– Не знаю. – Профессорская приветливость пропала, сменившись отрывистой и раздражительной манерой. Марина вспомнила, что Пембертон тоже бывал таким, когда его захватывала новая идея или проблема. Вежливость, терпение, такт – все отбрасывалось, когда ученый погружался в себя.
– Шампольону потребовалось два года, чтобы расшифровать иероглифы, а ведь у него был Розеттский камень.
– Два года?!
Посетители заведения подняли головы от своих стаканов и карт, чтобы посмотреть на иностранцев, занявших столик в углу.
Джексон заговорил тише:
– Может, вы не заметили, что происходит в последние дни, но двух лет у нас точно не будет. Нам нужно немедленно найти этот щит, иначе, когда начнется последняя в истории война, мы окажемся не в том лагере.
Все собравшиеся за столиком молча смотрели на него. Джексон закрыл рот салфеткой, решив, что сказал слишком много.
– Ну или если его найдут русские, надо держаться подальше от них. Сорсель, считайте, сообщил нам, где находится Белый остров. Предлагаю отправиться туда прямо сейчас, пока Бельциг его не вычислил.
– Но остров находится на советской территории, – возразил Грант.
– Тем более надо попасть туда поскорее. Если коммунисты догадаются, что эта штуковина у них на заднем дворе, они притащат ее в Москву еще до того, как мы об этом узнаем.
Рид покачал головой:
– Даже если мы попадем на остров, у нас не получится прийти в храм Ахилла и постучать в дверь. Без подсказок на табличке мы никогда его не найдем. Гробокопатели не одну сотню лет разоряли Долину мертвых на Крите, но никто так и не нашел храм со священным метеоритом, пока не появился Пембертон со своей частью таблички.
– Это не ваша забота. У нас есть приборы, которые могут определить присутствие шестьдесят первого элемента. Если щит на острове, мы его найдем.
У себя в номере Грант стянул рубашку и помылся над расколотой раковиной в углу. Кажется, весь день лег на кожу плотной коркой – турецкий табак из серебряного мундштука Сорселя, засохшая кровь – там, где Грант порезался о стекло, сажа от пожара, смазка из самолета. Он отмыл все это, как мог, вытерся полотенцем и повалился на постель. Кровать была жесткая и узкая, но после тяжелого дня Грант почувствовал себя словно в раю. Он немного полежал – босой и без рубашки, наслаждаясь прохладой овевавшего влажную кожу воздуха.
В дверь постучали. Грант протянул руку к столику у кровати и положил ладонь на «уэбли».
– Открыто.
Вошла Марина. Одета она была просто – в белую блузку и черную юбку с высокой талией, подчеркивавшей ее фигуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109