– Это он. Кто это?
– Клаус Бельциг. Археолог, нацист и страшный гад. Личное дело на него пришло только сегодня утром с дипломатической почтой.
– Ты говорил, он исчез в Берлине в сорок пятом году. – Грант лихорадочно соображал. – Если с ним были русские…
– Наверное, они выкопали его из Сибири, разморозили и привезли сюда, чтобы он помог им в работе. Они хорошо знают, что искать.
– Именно Бельциг нашел табличку, – напомнил Грант.
– Верно. А сейчас она к нему вернулась.
Это замечание вызвало у Гранта новый приступ беспокойства, но ему все никак не удавалось оформить свою мысль. Пока он соображал, Мьюр закончил:
– Впрочем, могло быть и хуже. Рид говорит, что уже переписал надписи с таблички. Если ему не удастся расшифровать их, то и русские вряд ли смогут.
– Другая половина. – Похолодев, Грант понял, что именно не давало ему покоя. – Молхо не сказал Бельцигу, что разломил табличку на две половинки. Бельциг считал, что она целая и что Пембертон владел всей информацией.
– И?..
– Теперь он узнал это и отправится за Молхо.
Мьюр вышел в приемную и схватил телефонную трубку.
– Отель «Эвридика», – потребовал он. Ожидая соединения, он барабанил пальцами по столу, потом махнул рукой Гранту и сунул ему трубку. – Поговори-ка ты. Ты хоть разговариваешь на их языке.
Грант взял трубку:
– Это мистер Грант, номер тридцатый. Мне никто не оставлял сообщений?
– Минутку.
Грант прикрыл микрофон рукой:
– Вам с Джексоном удалось найти утром, где этот клуб Молхо?
Мьюр кивнул:
– Ставни, засовы и замки – никого нет дома. Джексон оставил одного из своих людей…
Грант махнул рукой, чтобы он замолчал – по телефону ему отвечал портье.
– Нет, сообщений не было.
Он повесил трубку, потом еще раз вызвал оператора и спросил телефон клуба «Харон». Он звонил так долго, что сам звонок стал казаться ему ненастоящим, превратившимся в воспоминание о звуке.
– Нэ? – Женский голос, сонный, но настороженный.
– Молхо у вас?
Ответа не последовало.
– Если он появится, передайте, что звонил мистер Грант. Скажите, что мне нужно с ним поговорить. Это очень важно. Хорошо?
Она повесила трубку.
Грант не мог вернуться в библиотеку и поэтому поехал в отель. Он прилег на кровать и попытался уснуть, ведь он очень устал, но возбуждение от погони за Бельцигом все никак не проходило. В окна лился солнечный свет – рассеянный, не привязанный к времени дня. Кто-то, может быть Рид, оставил на прикроватном столике книгу, перевод «Илиады». Грант взял ее и начал листать. В какой-то момент он, наверное, заснул, хотя не осознавал этого, пока его не разбудил стук в дверь. Он вскочил с кровати, схватил «уэбли» и прокрался по ковру к двери.
– Кто там?
– Это я, – сказал Мьюр. – Бери шляпу и пистолет. Позвонил человек Джексона. Молхо приехал в клуб.
Из отеля они вышли почти бегом. У стойки портье была какая-то сутолока; когда они проходили, Грант услышал, как девушка окликнула его по имени, но он был уже в дверях, поэтому не стал возвращаться. Мьюр сел за руль довоенного «уолсли», который он взял из гаража посольства. Водил он так же резко, как делал и все остальное, – гнал машину по дороге вдоль воды, не обращая внимания ни на отдыхающих, ни на осликов, ни на местных пешеходов, которые и составляли здесь основную часть движения.
Они оба поняли – что-то случилось, как только подъехали к клубу. На улице стоял армейский джип, загораживая выезд из переулка. Его охранял американский солдат, а еще один находился на посту у лестницы, ведущей в подвал.
Часовой у джипа, не торопясь, подошел к «уолсли». Его чуть не расплющила дверь автомобиля, когда наружу выпрыгнул Мьюр.
– Джексон здесь?
Джексон ожидал их внутри вместе с человеком в синем костюме, которого Грант не знал. Дым прошедшей ночи еще висел в воздухе, но музыки уже не было. Стулья и табуреты стояли на столах, задрав ножки в воздух, и напоминали морские растения; за занавесом примостилось с полдесятка пюпитров; из ведра торчала мокрая швабра. Гранту почему-то это все странным образом напомнило дворец в Кноссе. Через тысячу лет археолог откопает эти предметы, но так и не сможет понять, что же здесь произошло.
Посреди комнаты под белым полотном лежал Молхо – кто-то догадался закрыть его тело скатертью. Похоже, он умер не так давно. На скатерти расплывались красные пятна, словно кто-то из обедавших неосторожно разлил вино из бутылки; под кромкой скатерти собиралась темная лужица.
– Черт знает что! – сказал Джексон. – Ну они над ним и поработали! Зубы, пальцы, все… – Его голос звучал грубо и без эмоций, словно продавец перечислял свой товар. – Какие бы секреты он ни хранил, будьте уверены, им он все рассказал. – Носком ботинка американец откинул скатерть с лица убитого. – Это он?
Лицо Молхо представляло собой жуткое зрелище. Во время войны Грант видал и похуже – и ему удалось сохранить самообладание.
– Да, это он. Бедняга… – Грант, так мало знавший этого человека, успел почувствовать к нему симпатию. Ему показалось несправедливо жестоким, что Молхо пережил войну, все ее ужасы, чтобы встретить такой конец. Но мир, как хорошо знал Грант, невыносимо жестокое место. – Накройте его, ради бога.
Джексон снова ногой вернул угол скатерти на место.
– Майк тут наблюдал, – указал он на человека в синем костюме. – Когда появился Молхо, он побежал к ближайшему телефону, чтобы мне позвонить. И пропустил, как эти злодеи вошли. Жаль.
Майк поморщился:
– Я и не знал, что они здесь, пока они не вышли. Прыгнули в черный «мерседес» и укатили.
– Номер видел? – спросил Мьюр.
– Видел, но… – Майк замялся. – Он написан дурацкими греческими буквами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109