Теперь карты уже были печатные, а не нарисованные от руки, и очертания на них стали более узнаваемы. Но названия по-прежнему выглядели непривычными, чужими.
– Вот оно.
Это была карта восточной части Черного моря, помеченная тысяча семьсот двадцать девятым годом. Рид указал на то место, где Азовское море соединяется с Черным.
– Киммерийский Босфор. – Он покачал головой, ругая себя за ошибку или промашку, о которой только ему самому было известно.
Солнце тем временем село, и тенью покрылись дороги.
Мы наконец Океан переплыли глубоко текущий.
Там страна и город мужей киммерийских. Всегдашний
Сумрак там и туман. Никогда светоносное солнце
Не освещает лучами людей, населяющих край тот…
– Когда Одиссей отправился искать проход в Аид, Киммерия оказалась последней страной, которую он миновал до того, как пересек Океан. Древние греки верили, что киммерийцы были реальными людьми, которые жили в реальное время. По словам Геродота, они обитали возле северо-восточного края Черного моря. Он утверждает, что цивилизация была уничтожена завоевателями, но название их народа сохранилось…
– …в географических названиях, – закончил фразу Грант, вспомнив предыдущие разговоры. – Которые исчезают не скоро.
– Отсюда и Киммерийский Босфор. Эвксинский Босфор, тот, который нынче считается единственным Босфором, вел в Черное море из Мраморного и Эгейского, а на другой стороне моря Киммерийский Босфор вел дальше, в Азовское море. Кажется, нынче он называется Керченский пролив.
– И вы считаете, что Марина именно это и узнала – что Белый остров где-то там?
– Это то, что утверждает Филострат и с чем соглашается Одиссей.
Грант посмотрел на карту:
– Но тут же нет никаких островов. – У него в душе кипела досада, он захлопнул книгу. Занимаясь выяснением того, над чем Марина работала, он хоть как-то отгонял от себя ощущение беспомощности. Но и тут они оказались в тупике. – Мы должны найти ее.
Рид посмотрел на него усталыми глазами:
– И как вы это будете делать в городе с почти миллионным населением?
– Обратиться в полицию?
– Полиция, скорее всего, нас и арестует. У нас даже паспортов нет. – Рид печально покачал головой и тронул Гранта за руку. – Мне очень жаль. Думаю, надо сказать обо всем Джексону.
– Господи боже мой! – Джексон бросил стеклянную пепельницу через всю комнату. Она ударилась в хлипкую стену, отскочила и приземлилась на ковер. – Это ты виноват, Грант.
– При чем здесь я? Не я же ее похищал.
– Да никто ее не похищал. – Джексон в ярости шагал по комнате. – Она с самого первого дня шпионила за нами для своих советских друзей. А иначе почему мы все время на них натыкались – может, мы пользуемся услугами одной и той же турфирмы? Как они нашли вас на Лемносе? Как они могли найти нас в Афинах, а в доме Сорселя оказаться на полчаса позже нас? Как они так быстро добрались до нас на Змеином острове?
– Не знаю. Но это не Марина. Она шесть лет хранила табличку и никому ничего не говорила.
– Может быть, она не знала ценности этой таблички. Господи! Нельзя было ей вообще доверять. Когда в Вашингтоне узнают, они меня нашинкуют, как капусту, и сожрут с майонезом.
– А если она шпионка, почему она сейчас сбежала? Ведь самое главное – прочитать табличку, а Рид вот-вот это сделает.
По лицу Джексона промелькнул ужас:
– Где табличка?
– У меня в комнате. – Рид наблюдал за перепалкой из безопасного угла. Он казался смущенным, словно гость, вынужденный присутствовать при семейной ссоре хозяев. – Она по-прежнему там. Я проверял десять минут назад.
– Марина думала, что она вернется, – она все вещи оставила в библиотеке.
– Ну это как раз доказывает обратное. Ты, Эйнштейн, думаешь, ей не приходило в голову, что надо оставить ложный след, чтобы задержать нас?
Что-то сработало внутри Гранта. Не успел Джексон позаботиться о том, чтобы защититься, как Грант, преодолев комнату в три широких шага, схватил его за грудки и вздернул над полом. Он впечатал Джексона в стену и принялся трясти, словно крысу. Его охватила ярость – и, отведя голову назад, он изо всех сил ударил своей макушкой Джексона в лицо. Что-то хрустнуло, из носа американца потекла кровь.
– Пусти меня.
– Отпущу, когда извинишься.
Джексон фыркнул, пытаясь втянуть кровь носом.
– За что извиниться? За то, что обидел твою шлюшку-коммунисточку?
Невозможно представить, что сделал бы Грант в следующий миг, но тут раздался стук в дверь. Все трое повернулись туда.
– Не сейчас, – прохрипел Джексон.
Может, он тихо говорил, а может, его за дверью не поняли. Дверь открылась. В коридоре стоял престарелый портье в белой тужурке. Увидев, что происходит в комнате, он переменился в лице.
– Телефон, – прошептал он в полнейшем ужасе. И изобразил телефонную трубку при помощи большого пальца и мизинца. – Мистера Гранта к телефону.
Грант бросил Джексона и побежал за портье, второпях чуть не спихнув его с лестницы. Джексон ринулся за ним. Служащий за стойкой вытаращил глаза, увидев пятна крови на рубашке Гранта, и безмолвно протянул ему трубку. Грант собирался взять ее, но тут протолкался Джексон.
– Это мне звонят.
– Верно. Но я тоже хочу слышать. – Джексон повернулся к служащей: – Есть еще аппарат? – Он поднял обе руки и, изображая телефон, сделал тот же самый рогатый жест, что и портье. – Ики телефон?
Служащая указала на противоположный конец стойки. Она переключила штекеры на коммутаторе и кивнула. Грант и Джексон взяли трубки.
– Это Грант.
Связь была плохая – на линии слышался шум, потрескивание электрических разрядов, но голос звучал ясно и холодно.
– Моя фамилия Курчатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109